Ангел беЗпечальный

— Что ты, Наумушка, глазки свои прячешь? Не согласен со мной? Я тебя вот о чем попрошу: ты теперь на каждую воскресную службу Бориса Глебовича приводи. Он теперь много чего вспомнит, душа его пробуждаться станет и очищения просить. Ему теперь без исповеди никак нельзя. Слышишь меня, Наумушка?

Но Наум отвернулся в сторону и чуть слышно произнес:

— Слава Богу за все!

Отец Павсикакий пожал плечами:

— Ничего, Борис Глебович, он вас не оставит, он Божий человек. Вы к нему поближе держитесь.

— Конечно, — охотно согласился Борис Глебович, — о чем разговор? Только вот дадут ли нам спокойно прожить еще неделю? Не выгонят ли в чисто поле?

— Не думаю, — покачал головой священник: — Господь убережет, да я, грешный, кое-что для этого предпринял: в Москву звонил и в центр областной. Вы знаете: есть и среди власть предержащих настоящие верующие люди, честные и справедливые. Так что вашим делом занимаются. Быстро, конечно, такие дела не решаются, но через месяц-другой, уверяю вас, все изменится самым кардинальным образом. Да уж, а Наумушка что-то сегодня загрустил… Ну ладно, ступайте с Богом, Божие вам благословение.

Наум с молчаливой сосредоточенностью, не глядя священнику в глаза, принял его благословение и пошел к выходу из храма. Отец Павсикакий опять недоуменно пожал плечами и поспешил успокоить Бориса Глебовича:

— Ничего, все с Божией помощью уладится, все будет хорошо…

На обратном пути Наум все время ускорял шаг, и Борис Глебович догадался, что таким образом блаженный желает избежать разговора. «Быть может, так и надо? — подумал он. — Быть может, не надо языком тренькать после такого великого дела?» — тем себя успокоил и с расспросами не лез. Но где-то на полпути Наум вдруг приостановился и сказал:

— В среду утром я уйду.

— Что? — не сразу понял Борис Глебович. — Как это — уйдешь? А мы? И почему именно в среду утром?

— Дела у меня будут неотложные. Во вторник вечером закончу, поночую ночь, а утром — в путь.

— Ты что, серьезно? — от столь неожиданной вести Борис Глебович едва не потерял дар речи. — Ты не можешь так поступить! Да без тебя здесь все опять кувырком пойдет!..

— Нет! — мягко, но решительно отрезал Наум. — Здесь все будет хорошо. Слава Богу за все! И вот еще что… — Наум подошел совсем близко, взглянул в глаза Бориса Глебовича и словно облил его безконечной небесной голубизной: — это я только для тебя говорю, тебе можно, а остальные потом узнают. Хорошо?

— Почему только мне, чем я лучше? Что на службе сегодня был? Этим?

Но Наум более ничего не сказал и опять заспешил вперед. До главной аллеи они дошли молча. Борис Глебович терзался в догадках и опять пристал бы к Науму с расспросами, но у дома с колоннами его подхватил под руку не вовремя подвернувшийся Анисим Иванович и увлек за собой. А Наум скрылся за деревьями — впрочем, тоже не один: за него уцепилась бабка Агафья и энергично что-то кудахтала ему на ухо.

— Борис, ты сейчас упадешь, — зашелся в восторге Анисим Иванович: — у нас сегодня такая программа организуется! Ты себе не представляешь!

— Да-да, — рассеянно кивнул Борис Глебович.

— Что «да-да»? — взвился Анисим Иванович.— В кои-то веки! Будет спектакль, чай, а потом… — он заговорщицки подмигнул, — потом будут танцы. Антон Свиридович придет, все придут. Теперь понимаешь?

— А зачем? — равнодушно пожал плечами Борис Глебович. Он пытался среди деревьев отыскать глазами Наума, но тот, наверное, ушел уже слишком далеко.

— Да как зачем, старик! — Анисим Иванович потряс в воздухе руками. — Ты не понимаешь! Люди поверили друг в друга, в себя поверили. Да жизнь только начинается! А ты говоришь — «зачем»! Да если мы вот так вместе — да кто тогда нас… — он захлебнулся словами, сбился и резко махнул рукой. — Да ладно, что об этом! Я о другом хотел спросить. Посоветоваться вот с тобой хочу…

— Ты прости, — осторожно прервал его Борис Глебович, — сегодня из меня плохой советчик. Прости...

— Ну, как знаешь, — Анисим Иванович сказал это холодно: он вроде как обиделся.

Борис Глебович почувствовал это и еще раз извинился:

— Прости, говорю, у меня сегодня день такой: я в первый раз причастился, на исповеди был… В первый раз.

— Да? — Анисим Иванович взглянул на него с любопытством. — Коли так, поздравляю!

— Спасибо. Пойду я, один хочу побыть…