Ангел боли

На первый взгляд представляется также логичным, что наибольшие опасности должны сопровождаться наибольшей болью, но на самом деле, если следовать за логикой и далее, она покажется сомнительной и маловероятной. Легко заметить, что слишком сильная боль может помешать действию, а не стимулировать его. Таким образом, при серьезном повреждении может оказаться меньше шансов исцелиться, если организм окажется не способен действовать из-за избытка боли. Кроме того, если мы признаем, что боль имеет обучающую функцию, то не понятно почему некоторые неизлечимые заболевания, с которыми больной никак не в силах справиться, постоянно продолжают причинять сильнейшую боль.

В любом случае, экстраполируя нашу гипотезу, мы не можем не признать, что существует несколько интересных аспектов многообразного феномена боли. Определенно нет четкой корреляции между силой повреждения и болью, которую оно вызывает. Солдаты, раненные в бою, рассказывают, что крайне серьезные повреждения практически не беспокоили в первые моменты. С другой стороны, иногда говорят, что раны, даже полностью исцелившись, продолжают вызывать сильнейшее болевое ощущение, названное Митчеллом «каузалгия». Как он полагает, это одна из самых интенсивных разновидностей боли. В данном контексте также следует упомянуть замечательный феномен «фантомных болей», когда несчастный инвалид ощущает боль ампутированной конечности, несмотря на её отсутствие.

Также парадоксальна боль, вызываемая болезнями. Некоторые виды внутренних болей можно считать обучающими: например, боль в животе может приучить нас избегать определенных видов пищи. Но сложно понять, какая польза может быть в данном случае от болей при желчекаменной болезни, камнях в почках, при раковых опухолях. Утверждением, что зубная боль привела к изобретению и развитию профессии дантиста, а внутренняя заслуга аппендикса состоит в том, чтобы принудить его владельцев обратиться к помощи хирургии, можно, без сомнения, довести спор до абсурда. Естественный отбор способен лишь напоминать действия Создателя, и он сформировал природу наших предков задолго до того, как у них появилась отдаленнейшая возможность развить подобные умения.

Сложно рационально подвергнуть сомнению тот вопиющий факт, что большая часть боли, которую мы испытываем, совершенно не конструктивна, но служит лишь дополнением к бремени нашего неотвратимого ослабления. Большинству людей боль представляется совершенно естественной просто потому, что они привыкли к такому положению дел. Отсутствие какого-либо рационального объяснения этому легко объясняет религиозные мифы, которые простираются далеко в прошлое, чтобы объяснить, почему человек обречен вести свою жизнь под гнетом вечного наказания.

Простейшее объяснение, с помощью которого мы надеемся дать разумный ответ разнообразным вопросам боли, заключается в гипотезе, что те боли, которые не вдохновляют нас на совершение полезных действий, являются просто побочным продуктом аппарата, созданного естественным отбором на благо «полезной» боли. Но это решение не подходит, поскольку аппарат, проводящий боль — нервная система — не предназначен полностью для этой цели. Электрические сигналы, вызываемые внешними явлениями, могут, в принципе, восприниматься как приятные или как неприятные, в зависимости от уловок мозга. Почему же тогда мозг должен быть сформирован естественным отбором так, что он расценивает определенные сигналы как болевые, даже если никакое подходящее действие для того, что избежать повторения или прекратить это явления, совершить невозможно? Почему тогда способность мозга чувствовать не организована так, чтобы эффект от неизлечимых болей был нейтральным?

Из сообщений африканских охотников видно, что механизм боли у животных работает по-разному. Антилопы и зебры, преследуемые львами или гиенами, прилагают все усилия, чтобы не быть пойманными — но, оказавшись сбитыми на землю, они часто становятся совершенно покорны судьбе, словно потеряв способность к ощущениям. Канадские трапперы также сообщают, что животные могут отгрызть себе конечность, чтобы выбраться из капкана. Подобная операция была бы крайне сложна для человека, даже вооруженного пилой или набором скальпелей, из-за воздействия боли на сознание и руку, направляющую лезвие. В данном контексте мы, разумеется, должны быть готовы различать физиологию боли и осознание «причинения вреда» — которого животные могут и не иметь, — но знание об этом различии не разрешает загадку.