Angel Diaries - 2 (СИ)

— Я ценю вашу заботу обо мне, но я хотела бы знать, что стало с Ребеккой? — напрямую спросила я.

— Мадам, далась вам эта безумная крестьянка? Она получила по заслугам, и на этом предлагаю закончить расспросы о ней, — встрял Рене.

— После нападения этой сумасшедшей я имею полное право знать о ней всё, как и то, почему она погубила столько людей, — упрямо аргументировала я.

— Вы правы, любовь моя. Вы имеете право узнать правду, но если во время рассказа вы почувствуете себя плохо, то, прошу вас, прервать его. Вы достаточно взрослый и вменяемый человек, дабы понимать опасность угрозы жизни вам и нашим детям, — спокойно, но твёрдо ответил Оливье.

Я согласно кивнула.

— Ребекка была казнена. Вчера, — отстранённым голосом ответил супруг, — Но перед смертью она нам поведала всё, что привело к столь плачевным последствиям… Вашу знакомую — Флоренс, выдали замуж побыстрее отчасти из-за того, что ваш брат имел длительный и, скажем так, откровенный разговор с её отцом. По словам Ребекки, брат одной дворянки, к коей юная Флоренс проявила повышенный и нездоровый интерес, поставил её отца в известность о наклонности дочери. Тот, дабы не было более скандалов и неудобных ситуаций, посватал её за довольно почтенного господина, вдовца и своего друга — Роже де Дуэ, но умолчал об особенностях и предпочтениях Флоренс. Какое-то время её госпожа держала в узде свои страсти, видимо, пыталась ужиться с супругом, который был человеком неплохим — в начале их брака он всячески выказывал уважение молодой жене. Но затем, видимо, той надоели отношения, которые не удовлетворяли её природу. Она обратила внимание на юную дочь управляющего — девушку красивую, алчную, согласную за дорогие подарки на разного рода греховные увеселения. Но кто-то из слуг заметил, что юная графиня пропадает после обеда надолго из замка, уходя гулять в лес. Они доложили об этом своему господину. Такие «прогулки» насторожили графа. Он проследил за Флоренс, и в охотничьем домике обнаружил двух обнажённых дам в процессе наслаждения. Месье де Дуэ был человеком старой закалки, взглядов, и явно не разделял вольности, на которые смотрели бы сквозь пальцы, скажем, в Париже, — поведал Оливье.

— Даже в столице не все такое приемлют, — заметил Рене, — Помнится, одну придворную даму подозревали в Позорном Грехе. Так её отстранили от двора, и она с позором вернулась к себе в провинцию. Хотя, то были всего лишь слухи, а подлинные они или нет — не ясно.

— Представьте, какой шок испытал приверженец строгих норм морали, человек довольно религиозный, когда застал этот постыдный акт? — указал на очевидное граф, — Именно тогда он проучил Флоренс, выпоров её перед всеми. Но, будучи человеком расчётливым и прагматичным, убивать её не стал, полагая, что она будет вынашивать его наследника, да может считал, что рождение ребенка всё исправит. Дочь управляющего, как и самих её родителей, отослали в дальнее имение, сделав обычными слугами, и пригрозив отрезать языки, если о том, что случилось в охотничьем домике, болтать будут. Причём всей семье. Весь штат прислуги в замке он тоже сменил — остались только верные, старые слуги, да те, кто был некрасив. Новых набрал по принципу «чем дурнее, тем лучше», поэтому и Ребекка попала в замок, — короткая ухмылка мелькнула на лице Оливье, и он продолжил: — Она была вдовой мельника. Вышла замуж рано, муж пил и колотил её. Когда он валялся пьяный, она вынуждена была таскать мешки с мукой вместо него. Так надорвала здоровье и детей не могла иметь. Когда муж умер от обильного пристрастия к дешёвому пойлу, если, конечно, она не «помогла» ему, Ребекка оставила мельницу. Там поселился младший брат мельника, а она пошла работать в замок. К тому же её тётка была дружна со старой кормилицей графа, и выхлопотала для неё местечко на кухне.