Angel Diaries - 2 (СИ)

— Тому напыщенному индюку? Я думаю, что если бы она и заикнулась о своей проблеме, то ей бы заткнули рот, и ещё обвинили бы в неблагодарности. Прекрасно я знаю эту «помощь» священнослужителей, — покачала головой мадам Адели.

Слушая их, я почувствовала, как у меня краснеет шея, а лицо стало наливаться пунцовыми пятнами.

— Мне кажется, вам следует оставить мадам графиню в покое, как и её личную жизнь, — тихо произнёс отец Бертрам, — Вы забываете, что сейчас не желательно ваше длительное нахождение рядом с ней.

— Вы правы, святой отец. Что ж, оставим девочку далее созерцать целительный сон, — кивнул месье Филипп.

— Да закройте вы уже эту развратную книгу!!! — напустилась на Далматия мадам Адели, в то время, как молодой священник попытался пролистать её далее.

Тот вздохнул, но показательно быстро её закрыл.

— Так… Святой отец, вы хорошо запомнили те позы, что просматривали? — шёпотом спросил его месье Филипп.

— Вполне, — кивнул Далматий.

— Вы должны мне всё подробно пересказать, — потребовал его собеседник.

— Да успокойтесь вы уже! Это же надо и после смерти за юбками бегать?! — фыркнула мадам Адели, и вышла сквозь закрытую дверь с высоко поднятой головой. Месье Филипп и молодой священник, тихо переговариваясь, последовали за ней.

Отец Бертрам остался в спальне. Всё так же мирно и спокойно сидя в кресле, он достал маленький молитвенник, медленно перелистывая его.

— Надеюсь, что мои шумные друзья вам особо не наскучили? — спросил он с лёгкой улыбкой на губах, обращаясь ко мне.

— Ну, что вы… Хотя их интерес к книге «Позы Арентино» меня смутил, — честно призналась я.

— Ну… Я считаю, что в любви супругов ничего греховного нет, а если эти самые позы ещё и помогают в продолжении рода человеческого, то почему бы и не использовать их? — спокойно произнёс он, и добавил: — Хотя, вы сейчас должны более беспокоиться о своём здоровье и здоровье своих нерождённых детей. Мнение давно почивших и далеко не праведных людей вас не должно волновать.

— Вы знаете, что у меня будет двойня? Но откуда? — удивилась я.

— Да. Мне известно, что вы носите под сердцем двоих малышей, как и то, что у них разные отцы. И зачаты они были совсем не естественным способом, — прозвучал мягко голос отца Бертрама.

От удивления у меня вытянулось лицо, а потом оно стало ощутимо багроветь.

— А остальные тоже это знают?

— Нет, что вы. Сии знания доступны только мне одному.

— Как же так??? Вы ведь тоже призрак?!

— Верно, дитя моё. Но они все умерли либо насильственной смертью, либо свели счёты с жизнью. Я один из них скончался так, как-то планировал Всевышний. Я избрал остаться на Земле, чтобы помогать, а не из-за страха предстать перед Судом Божьим.

— Как же вы помогаете и кому?

— Ну… Много чем… Я пытаюсь придать сил отчаивавшимся душам, которые подошли к краю пропасти. Пример молодого Далматия всегда будет у меня перед глазами. Возможно, что если бы кто-то остановил его в тот роковой момент, протянул руку помощи, то он бы не был обречён на довольно длительные скитания.

Он резко замолк и подошёл к моей кровати, сев у меня в ногах. Несколько минут прошли в тягостной тишине.

— Вы, наверное, меня презираете, как и моего супруга за то, что случилось с нами? — пробормотала я.

— Отнюдь нет. Вы оба находились в отчаянье. Правда, по глупости месье графа… А ваше положение было действительно опасным. Порой Господь ведёт нас неизведанными, непонятными путями, — улыбнувшись, ответил он.

— Многие священники могли бы с вами не согласиться, назвав случившиеся происками искусителя, — мрачно заметила я.

— Я думаю, что вижу картину жизни несколько более полно, чем они. Смерть, знаете ли, раздвигает границы мировоззрения. Но вам не стоит сейчас переживать за мифическое порицание. Своим друзьям я не расскажу нашу маленькую тайну, а сами они её узнать не смогут.

Простые и тёплые слова отца Бертрама несколько утешили меня. Он спокойно сидел в моих ногах, читая про себя молитвы из маленькой книжечки, а я же, закрыв глаза, снова погрузилась в сон.

Мне снилось моё детство — такое далёкое и невозвратимое, его безоблачное моменты и радости. Вот я сижу на белом пони и отец катает меня по двору, осторожно придерживая в седле. Мне пять лет, я сильно худа и бледна — наверное недавно оправилась от той страшной болезни. Луи и Анри поблизости дерутся на деревянных шпагах. Хотя для четырнадцатилетнего Анри это не такая уж и драка — просто баловство и позерство, а для двенадцатилетнего Луи — настоящее испытание.

Затем мне вспомнился Новый год, когда мне было шесть лет. Все мы, сидя за столом, разворачивали подарки, доставая различные красивые, и, как тогда казалось, нужные вещи. Но главный подарок чуть позже доставили в гостиную слуги — мне был преподнесён игрушечный дворец, что был с меня ростом. Я была наряжена в новое и красивое платье из золотистой парчи, которое так же было моим новогодним подарком.