Angel Diaries (СИ)

- Если бы вы быстрее листали Декамерон, то увидели бы больше гравюр, и там , на одной из них было нечто подобное, правда тут вы правы, там не было веревок, – эти слова хозяина замка , который покончив с лимоном взялся за виноград меня смутили, я стала покрываться красными пятнами.

- Вы так мило краснеете, вам идет, – граф усмехнулся.

- Зачем вы мне напоминаете о моем проступке, я признала, что это было неприлично, так что оставим сие, – пробормотала я.

- Нет, оно не было неприличным, оно было вам не подобающим по времени и статусу, – спокойно ответил граф, он протолкнул пару виноградин мне в рот.

- Вы слишком невинны для этой литературы, а чистота в наше время редкость , особенно в совокупности с наивностью, – еще несколько виноградин были ловко водворены в меня.

- Вы хотите сказать, что я дурочка? – обиженно прошептала я.

- Что вы, и в мыслях даже такого не было, вы мне напоминаете редкий, хрупкий цветок, который может расти только в оранжерее, ибо природные ветра его сломят. В своей чистоте вы прекрасны, но это оценит только истинный эстет, как я, а как ценитель всего уникального и красивого , я просто не могу бросить вас на произвол судьбы.

- То есть я для вас красивая вещь? Мило,- процедила я.

- Вы снова не поняли меня, хотя возможно для этого вам надо время, – конечные виноградины были протолкнуты мне в рот.

Я их спешно пережевывала, когда в дверь постучали , граф быстро развязал меня и бросил веревку под стол. Открыв двери зала он увидел Гримо, тот протянул ему несколько писем.

- Сударыня, трапеза окончена, на вверху вас ждет отвар от месье Жаме, выпейте его и ложитесь спать, – прозвучала четкая рекомендация.

Меня не было нужды просить дважды, я чуть ли не бегом , держась за живот , поднялась на вверх.

На следующий день граф вызвав меня в кабинет поведал о том, что в честь праздника к нему приезжают его друзья, через пару дней, погостить, чтобы не надоедать мне своими разговорами и не смущать возлияниями, мне было сказано вернуться на это время в поместье к дяди.

- Рауль будет навещать вас каждый день, заниматься с ним будете пару часов. Месье Жаме продолжит варить и посылать вам лекарства, а мой повар продукты, так что ваш путь к выздоровлению продолжится, – просто объяснил он.

Меня это немного задело, что словно красивую куклу меня переставляют по удобным местам, но мысль о долге быстро отрезвила, в тот же день мы с Мод уехали из замка, забрав все мои платья. Рауль был расстроен нашими короткими встречами, гости ему не нравились, по его словам они были громкими, граф проводил с ними все время, как правило в большой зале, где мы обычно ели. Мальчик на время приезда чужих людей был ограничен пределами детской, там ел, занимался и терпел компанию Марии.

- Меня один раз показали гостям, – рассказал мне ребенок. – Они сказали, что я мил и похож на моего опекуна. Потом меня больше не пускали вниз, – в голосе мальчика звучала обида.

- Ну, ты же видишься со мной, наши занятия продолжаются, так что не все так плохо, – попыталась я его успокоить.

- Месье граф запретил мне рассказывать о тебе гостям , мой Ангел, иначе все мои игрушки будут сожжены в большом камине, – мрачно произнес он.

- Но ты ведь не расскажешь и игрушки будут целы, – я погладила его по голове.

Так я узнала, что хозяин замка видимо пытался скрыть свои постыдные требования насчет отрабатывания долга, от своих друзей из Парижа, хотя один из них – аббат д’Эрбле, все же знал о моем существовании, он был одним из тех, кто гостил сейчас у графа. Всего приехавших было трое человек со слугами. У меня появилось достаточно свободного времени и я снова села за наброски эскизов для церкви. За завтраком я высказала желание пойти в город и показать их отцу Ансельму.

Мой дядя, поджав губы, произнес несколько мрачно:

- Возьми с собой пару слуг и прошу тебя , дорогая, не слушай все эти грязные сплетни. У черни это такое развлечение – обсуждать духовенство и своих сеньоров.

Я удивленно посмотрела на него.

-Какие еще сплетни? – спросила я осторожно, хотя смутно уже догадываясь о их содержании.

- Дорогая, твои визиты в замок, по соседству, не укрылись от любопытных глаз, а самые развращенные умы додумали остальное.