Ангел для кактуса (СИ)

Мама, кажется, сдается. Вижу, как она растерянно хлопает глазами. Я пытаюсь сконцентрироваться, придумать что-то, но ничего умного в голову не идет.

И тут на помощь приходит Алексей:

— Мужчина, приходите сегодня вечером, — в своей коронной манере улыбается он. — Исключительно ради вас мы сейчас же отправимся в одну частную оранжерею и привезем шикарные цветы для вашей прекрасной Тамары.

— Правда? — слегка сомневается отверженный любовник.

— Уже едем! — Алексей берет меня за руку и тянет на выход.

Глава 6. Алексей

— И что это было? — она хмыкает, но все же садится на пассажирское сиденье рядом.

Кивком я указываю на виновника «торжества» — усатого мужчину средних лет, который выходит из дверей их магазинчика и, косясь на нас, следует к остановке. Если сейчас же мы не уедем, Лариса рискует заработать головную боль на весь оставшийся день. Думаю, Лина тоже это понимает.

Я завожу машину, и мы плавно выкатываемся с парковки.

— Пристегнись, — подсказываю ей. И решаю разрядить обстановку шуткой: — Тебе вообще можно ездить впереди?

Но она не реагирует.

Сидит, деловито сложив руки у груди, и напряженно смотрит на дорогу, отчего мне снова хочется улыбнуться.

— Ну и куда мы едем? — произносит с недоверием.

Я решаю принять правила ее же игры и тоже смотрю только вперед.

— Жду твоих указаний, — сообщаю ровным голосом.

Она отворачивается и с минуту, пока мы стоим на светофоре, через открытое боковое окно вглядывается в толпу на остановке, а когда мы трогаемся, все-таки пристегивается.

— Знаю, я должна была сказать «спасибо».

Это звучит мило.

— Но…? — внешне я продолжаю оставаться равнодушным, хотя мне до чертиков удивительно, что она может признавать свои ошибки.

— Что «но»?

Я смеюсь:

— После такой конструкции обычно следует «но». Вероятно, ты должна была продолжить: «Но я не привыкла быть вежливой».

Она все еще серьезна:

— Не угадал. Это не то продолжение, которым я хотела завершить свою мысль.

— А что тогда?

— Боюсь, тебе это вряд ли понравится.

— Боишься? — я снова смеюсь и хочу заглянуть ей в глаза, но сейчас это невозможно. — Ты боишься меня обидеть?

Она фыркает:

— Нет! Я совсем не это имела в виду!

Когда она так делает, ее аккуратный маленький носик задирается вверх.

— Окей. Тогда, пожалуй, остановимся на «спасибо».

Я отвлекаюсь на пешеходный переход, а когда поток людей наконец-то растекается по обе стороны дороги, Лина командует:

— Разворачивайся!

Меня не пугают ее внезапные порывы. Наоборот, они меня забавляют.

— Что, прямо здесь? Сейчас? — хохотнув, я продолжаю движение.

— Прямо здесь и сейчас!

Я пытаюсь совладать с собой и не надавить на педаль тормоза, но не для того, чтобы развернуться, а чтобы остановиться и тщательно изучить ее, рассмотреть, понять, что сидит в этой сумасбродной голове с белокурыми кудряшками, которые выбились из небрежно закрученной прически.

— Это невозможно.

— Почему?

Я указываю на дорогу:

— Потому что «двойная сплошная».

— Но на этом участке нет камер.

— И?

— Хочешь сказать, ты никогда не нарушал правила?

— Я никогда не нарушаю правила.

Она смеется, но получается не очень-то искренне. Да Лина этого и не скрывает!

— Балабол! — одаривает меня увесистым «комплиментом».

На мгновение я отпускаю руль и поворачиваюсь к ней.

— Что? — Мне смешно. Смешно наблюдать за ее выкидонами. — Как ты можешь делать такие выводы?

— Я делаю выводы, исходя из собственных наблюдений.

— Вероятно, ты очень наблюдательна.

— Чего нельзя сказать о тебе!

Каждой фразой, каждым словом она желает уколоть меня побольнее, но получается с точностью до «наоборот»: я безвольно расплываюсь в улыбке, и мне нестерпимо хочется, чтобы она не прекращала этот баттл.

— И ты никогда меня не простишь? Я же признал свою вину.

— Никогда! Потому что ты балабол.

Выгадываю секунду, чтобы снова взглянуть на нее:

— Сейчас я еду с тобой. Как думаешь, что это может значить?

На лице Лины пляшут тени молодой листвы, и она лениво прикрывается ладонью от солнца:

— Это я еду с тобой. И, заметь, ты до сих пор не соизволил посвятить меня в свои планы!

— Я?

— Ну не я же! Мою просьбу «развернуться» ты настойчиво игнорируешь.

Я смеюсь. Потому что не игнорирую. Я решил, что удобнее всего будет развернуться у торгового центра. Но для начала хочу выяснить, зачем это ей нужно, поэтому делаю предположение:

— Ваши поставщики находятся в противоположном конце города?

Лина демонстративно отворачивается, а заметив, что я перестраиваюсь в крайнюю правую полосу, еще больше напрягается:

— Зачем мы туда сворачиваем?

Придумываю «вескую» причину на ходу:

— По кофейку? — кошусь на нее, чтобы проверить реакцию.

— Нет! — ответ получается жестким и категоричным.

Приходится раскрыть свои истинные намерения, хотя от кофе я бы тоже не отказался:

— Здесь мы сможем развернуться, — указываю на свободную площадку у ТРЦ. — Или ты уже не желаешь ехать в обратную сторону?

— Я желаю, чтобы этот день поскорее закончился!

— Тебе придется чуточку потерпеть.

— Если ты будешь молчать, терпеть не придется.

Я принимаю вызов. Как в детстве незамысловатым жестом запираю рот на замок и выкидываю невидимый ключ в окно.