Ангел для кактуса (СИ)

— Я же должна была ехать с ним, в пятницу еще была без своей машины. И когда он вечером позвонил и предложил сначала заехать в клуб, я почему-то решила, что Макс хочет провести немного времени наедине со мной, прежде чем мы окажемся в большой компании. И я, конечно, согласилась, — вздыхает она, наделив этот вздох самоиронией. — Ждала, от него поцелуя. И даже рассчитывала на продолжение. К черту поездку, если все и так замечательно! А он… он на моих глазах какую-то блондинку подцепил. Так и уехал с ней.

Гребаный Макс!

— Кать… — хочу сказать что-то, поддержать, но слов не нахожу. Поэтому получается довольно резко: — Ну и пошел он!

— Да, — спокойно улыбается она. — Пусть идет своей дорогой.

— Я бы сказал: пусть валит!

— Нет, Леш. Он ни в чем не виноват. Мне просто хотелось верить, что я ему нравлюсь… Я сама себя зачем-то обнадежила.

— Даже не думай так! И не смей винить себя! — наклоняюсь вперед и заглядываю ей в глаза. — Поняла? Даже не думай! Если тебе пудрят мозги — не твоя в этом вина.

— Да он и не пудрил.

— Ка-а-тя, — я мотаю головой, не в силах сдержать улыбку, и прикрываю ладонью лицо. Как можно разглядеть в ублюдском поступке что-то хорошее и оправдывать своего обидчика? Как?

А вот так. И в этом вся Катя!

Я отталкиваюсь носком кроссовки от ножки стола и со скрипом отъезжаю на некоторое расстояние:

— Тогда плюнь, размажь и разотри!

Катя смотрит на меня с неким воодушевлением:

— Прямо здесь?

— Почему бы и нет! — пожимаю плечами я.

— Почему бы и нет, — хихикает Катя. Встает из-за столика, оглядывается, берет ворох салфеток и, помедлив лишь пару секунд, резво скидывает туфли и вскакивает на стул: — Stop yelling like a bitch! Я могу всего сама достичь… Все люди, как люди, а я — Суперзвезда!

Рваные клочки, которые вылетают из-под Катиных проворных пальцев, кружат возле нее и падают на пол, пока она поет, пританцовывая. Это Катино коронное «плюнь и разотри». На моей памяти она так делала уже несколько раз: перед лекцией по менеджменту на глазах у всей аудитории, после того, как на предыдущей паре ей несправедливо занизили оценку — тогда она пустила в ход свои конспекты, искрошив тетрадь в мелкие кусочки; и на одной из Шушиных вечеринок устроила нечто подобное. Было забавно. Не менее забавно, чем сейчас.

Я смеюсь. Катя тоже.

Спускаясь на пол, она облегченно выдыхает. И тут же бросает официантам:

— Извините! Я все оплачу!

Я выставляю кулак вперед и получаю нехилый удар в ответ.

— Вот теперь я узнаю своего собутыльника по ирландскому кофе!

Катя сдувает со лба упавшую на него прядь:

— Нет, пожалуй, с кофе на сегодня завяжем. — Она обувается и усаживается на место, а когда к нам подходит официант, просит его принести Крем-соду. — Ну, а что у тебя? Какие продвижения с Линой? — спрашивает, сияя здоровым румянцем. — Ей понравились кашпо? И да, я видела, ты подъехал на такси… Где твоя тачка, чувак?

Я улыбаюсь:

— Боюсь, теперь тебе придется меня катать. Пару дней буду без колес, машина в боксе. Как только ребята царапину уберут, я снова встану в строй.

— Не вопрос, — машет рукой она и с пробудившимся аппетитом расправляется с тонким ажурным блинчиком. — Ну, а с Линой-то что?

— А с Линой все в порядке. Вот только…

— Только… — эхом отзывается Катя и откладывает приборы в сторону.

— Мне хочется пригласить ее еще куда-нибудь. Но так, чтобы это не выглядело свиданием.

— Почему?

— Потому что Лина так просто не согласится.

Катя добродушно смеется:

— Мне она уже нравится!

— Мне тоже, — улыбаюсь я, вспоминая нашу последнюю встречу.

— Есть на примете идея?

— Пока нет.

— Пока нет! — передразнивая меня, хмыкает она. — Сейчас что-нибудь сгенерируем!

Глава 23. Лина

Сегодня мы торопимся сильнее обычного. Впопыхах мама закидывает на заднее сиденье свой нежно-бирюзовый укороченный кардиган, который она не успела надеть на себя, сумочку, ланчбокс со свежими овощами для перекуса и папку с документацией, и мы трогаемся, едва пристегнувшись.

Раньше я могла игнорировать ремни безопасности, ведь по пути от дома к магазину нет ни камер, ни сотрудников в форме, а сейчас мне жутко стыдно оттого, что я могла вести себя так легкомысленно. С правой стороны мимо нас проносится черный Лексус, и я мысленно фыркаю, осуждая безмозглого водителя за нарушение правил дорожного движения.

— Приедешь на пять минут позже, и снова встать некуда, — без особых претензий к сложившейся ситуации холодно заключает мама, когда мы оказываемся на месте. — Придется временно приткнуться здесь.

— Ты забыла, чем это кончилось? — напоминаю я ей, стараясь держать серьезное лицо, в то время как втайне от всего мира свечусь изнутри. Это находчивые пони в глубинах моего подсознания развесили с сотню огромных шаровидных лампочек, за что я им даже благодарна.

— Да, ты права, — отзывается мама и, резко выворачивая руль, въезжает в прилегающий двор, где мы парковались уже не раз.