Ангел для ОМОНовца

– Да, полковник.

– Вадим! Слава богу, ты в городе. Помощь нужна!

– Опять? Твои гаврики хоть на что-то годятся?

– Ну, картошку хорошо капают. Но, майор, без тебя никак. Тем более толпа движется по главной улице.

– Блять, у меня там стройка идёт. Ладно. Скоро будем.

Вадим откинул телефон на подушку позади себя, как и в моём сне, и притянул меня к себе.

– Ты чего не спишь, малышка?

Мне стало страшно. Бывают ли вещие сны?

– Я… Вадим, послушай. Знаю, прозвучит глупо, но ты можешь не идти туда, куда собрался?

Вадим нахмурился и приподнялся на локте, заглянул в мои глаза.

– Боишься?

Я кивнула.

– Чего?

– Что ты пострадаешь.

Он улыбнулся.

– Об этом не переживай. Всё будет в полном порядке.

– Обещаешь?

Он кивнул.

– И вернёшься ко мне живым?

– Я вернусь к тебе даже из Ада, Ангел мой.

Но чёртово предчувствие въелось в самое сердце.

Глава 11. Вадим

Захват складов произвели на следующий день. В этот раз я был куда осторожнее и расслабился только когда мы удостоверились в своей безопасности, но то, что мы нашли, повергло в шок даже нас. Мы видели многое. И женщин взятых в рабство, и младенцев с бомбой в пеленках, но пять подростков, измазанных в собственном дерьме, оказалось дикостью. Это были девочки-альбиносы разных национальностей и возрастов. Голые худые тельца жались друг другу в углу вагона, щурились от тусклого света склада и не произносили ни слова, потому что у них были зашиты рты.

Я смотрел на эту картину и не мог пошевелиться. Для чего они тут? Эксклюзивное блюдо для богачей на торгах? Товар для перепродажи?

– Ребята! – протянул я, смотря в оцепенении и не зная, что делать.

Девочкам ведь реально от десяти до пятнадцати лет. Конечно, понятно для какой именно цели они были похищены, но что теперь с ними делать? Это дело приобретало всё больше тёмных красок и мерзких разводов. Сейчас во мне говорили отцовские качества, ведь они тоже чьи-то дочери, и я был в ужасе от грязных поступков Орлова.

– Твою мать, – выругался Кирилл, что всех повергло в ещё больший шок.

Вытянуть из парня хоть слово целый подвиг, а тут сразу два.

– И чё с ними делать? – задал вполне резонный вопрос Илья.

– Вытаскивать, – ответил Стас снимая шлем и балаклаву. – Спасать. И защищать. Как всегда. Нужны пледа.

Он отложил оружие в сторону и вытянул свободные руки вперёд. Мы сделали то же самое. Тоха приманил девочек к себе пальцами, а я заговорил с ними.

– Мы не обидим вас. Мы вам поможем.

Конечно, сказать, что вы свободны, шуруйте на все четыре стороны, мы не могли, но и просто вытащить их из вагона тоже. Но что бы мы не говорили, девочки только жались к дальней стенке, прячась от нас друг за другом. Однако осторожно рассматривали Бакс Бани. В моей голове возникло подозрение или предположение даже, что, может быть, их пугает, что мы мужчины?

– У меня есть идея, – пробормотал, доставая телефон и набирая номер Саши.

Я не хотел, чтобы она это видела, но нам необходима её помощь. Созвонился с малышкой и отправил за ней своего человека. Уже через пятнадцать минут Саша в сопровождении восьми охранников была тут. Перепуганными глазами она осмотрела меня с ног до головы, но, не найдя видимых повреждений, выдохнула.

– Что случилось?

Я кинул взгляд на парней, что хмурились у вагона с рабынями, и первым из нас ожил её брат.

– Нам нужна твоя помощь. К нам они опасаются идти.

Саша растерянно посмотрела на Стаса.

– Они?

– Это дети, – пояснил я. – Девочки. Они альбиносы.

Её глаза расширились.

– Где?

Мы дружно посмотрели на состав, а Саша подошла ближе и заглянула внутрь.

– Боже! Привет, малышки.

Она стянула своё пальто и забралась внутрь, но села недалеко от входа.

– Я не обижу вас. Идите ко мне.

Я оказался прав. Увидев кого-то похожего на себя, дети стали доверять нам лучше. Уже через час мы закутали их в пледа и увезли в больницу. Вся радость работы отдельным от МВД отделом, это полная свобода действий. Да, у нас было не меньше бумажной волокиты, но мы вправе сами решать, как поступить в той или иной ситуации. Поэтому что делать дальше вопроса не возникло. Антон забрал девочек в свой дом, а мы на какое-то время поселились все там.

Саша долгое время была сама не своя, будто в ней проснулась другая женщина – обеспокоенная, напуганная. И, кажется, она чувствовала ответственность за случившееся, но разговаривать со мной отказывалась. Я бесился. Впервые не знал, что мне делать. С одной стороны я понимал, что это глупо, что моя малышка имеет право на личное пространство, на свои переживания и страхи, а с другой мне хотелось влезть в её голову, чтобы понять в чём дело, и по возможности переключить тумблер на старый режим.

– Поговори со мной, Саша, – не выдержал я как-то ночью и прижал девушку к себе. – Ты стала другой.

Она стала холодной, отрешённой, далёкой. Чужой. И её, наконец, прорвало. Она заплакала, утыкаясь мне в грудь, и сквозь всхлипы заговорила: