Ангел для сестры

Брайан

Вот рецепт взрывчатки. Вам потребуется: миска из огнеупорного стекла; хлорид калия (продается в магазинах здорового питания как заменитель соли). Гидрометр. Отбеливатель. Возьмите отбеливатель и вылейте его в миску, поставьте на плиту. Тем временем отмерьте нужное количество хлорида калия и добавьте к отбеливателю. Проверьте гидрометром и кипятите, пока показания не достигнут отметки 1,3. Охладите до комнатной температуры, отфильтруйте образовавшиеся кристаллы. Они-то вам и пригодятся.

Трудно быть в роли ожидающего. Я вот о чем: герою, который отправляется на бой, говорят прощальные слова, но, когда ты попадаешь сразу в самое пекло, тот, кто остается ждать тебя, хранит в себе целую невысказанную историю.

Я сижу на стуле в самом отвратительном судебном зале на всем Восточном побережье и дожидаюсь своей очереди, как вдруг мой пейджер подает сигнал. Я смотрю на номер, вздыхаю и пытаюсь решить, что делать. Как свидетеля меня вызовут позже, но отделу я нужен прямо сейчас.

Пришлось пообщаться с несколькими представителями власти, но я получаю разрешение у судьи покинуть заседание. Выхожу через парадную дверь, и меня тут же атакуют вопросами, камерами и прожекторами. Едва сдерживаюсь, чтобы не надавать по шеям этим падальщикам, которые хотят растащить во все стороны выбеленные кости скелета моей семьи.

Не найдя Анну утром в день слушаний, я отправился домой. Посмотрел во всех ее любимых убежищах — на кухне, в спальне, в гамаке на заднем дворе, дочки нигде не было. В последнюю очередь я решил заглянуть в логово Джесса над гаражом и поднялся туда по лестнице.

Сына тоже не оказалось дома, хотя теперь это совсем неудивительно. Было время, когда Джесс регулярно меня чем-нибудь разочаровывал. Наконец я сказал себе, что больше ничего не буду от него ждать, и в результате мне стало легче принимать происходящее. Я постучал в дверь и позвал Анну, Джесса. Никто не ответил. Хотя в моей связке ключей есть ключ от комнаты сына, но я не стал входить. Повернувшись на лесенке, опрокинул красное мусорное ведро, которое сам опорожняю каждый вторник — Господь не допустит, чтобы Джесс вспомнил об этом и притащил его к тротуару сам. Как кегли для боулинга, из ведра высыпаются зеленые бутылки от пива. Пустая канистра от жидкого стирального порошка, банка из-под оливок, галлонный контейнер от апельсинового сока.

Я запихиваю все это обратно, кроме контейнера от сока. Я говорил Джессу, что он не пригоден для переработки, но сынок не внемлет — черт возьми! — и упорно сует его в мусорное ведро каждую неделю.

Разница между этим пожаром и другими состоит в том, что сейчас ставки немного повышены. Вместо заброшенного склада или какой-нибудь лачуги у воды теперь под ударом начальная школа. Сейчас лето, поэтому, когда начался пожар, на территории никого не было. Но у меня нет сомнений, что возник он не по естественным причинам.

Когда я прибываю на место, в машины загружают спасенное имущество. Осмотр уже произведен. Паули сразу подходит ко мне:

— Как Кейт?

— В порядке, — отвечаю я и киваю в сторону груды вещей. — Что вы узнали?

— Ему удалось проделать дыру в северной стене здания, — отвечает Паули. — Пойдешь смотреть?

— Да.

Пожар начался в учительской. Полосы гари стрелками указывают на источник. Еще видна не сгоревшая дотла куча синтетики. Поджигатель проявил сообразительность и устроил костерок, свалив в кучу диванные подушки и подбросив туда же стопки бумаг. Я даже чувствую запах бензина, на этот раз для розжига использовали именно его. Поверх пепла лежат куски стекла от взорвавшегося коктейля Молотова.

Иду в дальнюю часть здания, гляжу сквозь разбитое окно. Ребята, наверное, выпускали сюда огонь.

— Думаешь, мы поймаем этого маленького засранца, кэп? — спрашивает Цезарь, входя в комнату; он еще в спецодежде, левая щека испачкана сажей; обводит взглядом пепелище, потом наклоняется и поднимает с пола окурок. — Невероятно, стол расплавился в лужу, а чертов бычок выжил.

Я забираю находку у Цезаря, кручу на ладони:

— Это потому, что его здесь не было, когда начался пожар. Кто-то стоял и смотрел на огонь, покуривая, а потом ушел.

Я переворачиваю окурок, смотрю на то место, где фильтр соединяется с табачной гильзой, и читаю название марки.

Паули просовывает голову в разбитое окно, ищет Цезаря.

— Мы уезжаем. Залезай в машину. — Потом поворачивается ко мне. — Возьми на заметку, это не мы разбили.

— Я не собирался выставлять тебе за это счет, Паули.

— Нет, я к тому, что мы устроили вентиляцию через крышу. Окно было разбито, когда мы приехали.

Они с Цезарем уходят, и через несколько мгновений я слышу басистый рокот отъезжающих пожарных машин.

Это мог быть неловко брошенный бейсбольный мяч или шальная летающая тарелка. Но даже в летнее время сторожа следят за общественной собственностью. Разбитое окно — слишком серьезный непорядок, чтобы оставить его без внимания; оконный проем затянули бы пленкой или заколотили досками.

Выходит, это работа поджигателя, который просчитал, как обеспечить доступ кислорода, чтобы пламя устремилось в созданный вакуумом воздушный туннель.