Ангел для Зверя

До сих пор не поняла, что она для меня значит. До сих пор не поняла, что не сбежать?

Втаскиваю ее в комнату и иду закрывать двери.

— Что ты... — голос дрожит. Сумку к себе прижимает. — Что ты делаешь?

А я стягиваю промокшую от пота футболку. Начинаю расстегивать ремень. Сам удивляюсь, как мне удается делать это спокойно. В паху горит от предвкушения.

Хотел ведь нежно! Хотел осторожно к себе приучать!

— Руслан!

— Раздевайся!

— Зачем?!

— Раздевайся, пока не порвал все.

— Я не понимаю, — ее начинает трясти, а зубы стучать. — Руслан, пожалуйста…

Но я не поддаюсь. Снимаю брюки и остаюсь в трусах.

Взгляд на голые ступни.

— Раздевайся, Кристина. Беременной делать буду, чтобы больше не сбежала.

Глава 25

Меня начинает трясти.

Страхи, неуверенность, воспоминания. Все плотным туманом обволакивает и душит.

А Руслан собирается… Собирается…

— Не надо, — ставлю руки перед собой. Пытаясь себя защитить. А он словно скала. Огромный и грозный. И слова эти про беременность. Зачем? Ну какой ребенок?! — Руслан, ты не понимаешь.

Вижу, что намерения у него серьёзнее некуда, взгляд колкий, пронзительный, но разве я могу ему позволить сделать это?

Он делает уверенный шаг на меня, я мышкой под рукой и к двери. Дергаю на себя. Но заперто.

Он все предусмотрел.

— Да, я не понимаю. Не понимаю, сколько можно бегать. Ты готова сдохнуть или быть изнасилованной, только чтобы не быть со мной!?

Ревет он диким зверем так громко, что меня передергивает.

— Да! — отвечаю в запале, а саму начинает трясти. А он снова близко и запах его как ножом по сердцу скребет. – Я готова на все, чтобы не быть с тобой!

Почти правда.

Он тормозит, мелькает ухмылка. Не верит. Надо убедительнее. Надо просто доказать, что он для меня ничего не значит.

Я должна освободить его от бремени. А если он возьмет меня, то все поймет!

Но нельзя! Нельзя ему знать, что я теперь не чиста. Нельзя ему знать, потому что долгом своим посчитает взять опеку. А мне не нужны одолжения.

Мне ничего от него не нужно.

Куда легче одной быть.

— Ну что ты замолчала, — тянет он руку и со лба прядь волос убирает.

Будь это кто-то другой, я бы дернулась. Но его касания как глоток свежей воды.

Грубые, нежные – не важно. Чувствую, как в моем теле поднимается буря. И хочется прикрыть глаза и просто отдаться этой стихии.

Отдаться Руслану. Стать матерью его сына. Сделать все, что он скажет.

Но мне нельзя, и я отбрасываю руку.

Нельзя, пойми ты!

Отворачиваю лицо и поджимаю губы. Но он только ближе подходит, другую прядь берет и тянет легонько.

— Расскажи, чем же я тебе так неприятен, что ты под другого лечь готова была.

Его слова ударяют по нервным окончаниям. Не виновата я!

— Что?! Нет! Он же сам!

— А нечего бегать босиком по городу и сиськами трясти!

— Я ничем не трясу, а ты! Ты… ты вынудил меня! — отвечаю ему смело, подняв подбородок. — Ты грубый, неотёсанный, ты пошлый, ты думаешь только о том, как взять меня силой!

Вру, даже не краснею. В глаза смотрю его злые, а свои слезятся.

Может потому что не хочу, чтобы уходил. Хочу рядом быть. Не могу.

Да что же это? Должна же я собственную похоть преодолеть.

Не для себя. А ради него. Ради его счастья с чистой невестой его религии. Он это заслужил, а не возиться с грязной девкой.

— Если бы ты хоть раз забралась ко мне в голову, то убедилась, насколько я с тобой нежен, — говорит он, наступая на меня. — Потому что все, что мне хочется сделать, это вставить член тебе в рот. Потому что заебала нести хуйню! Ты же любишь меня!

— Нет. Нет! Я никогда не полюблю мусульманина.

Черт… Он же ну… Ну и почему он смеется.

— Единственное, на что мне наплевать, так это что ждет меня после смерти. Жить сейчас надо. И брать, что хочешь. А я тебя хочу! — тянется он к губам, а я снова вниз стекаю, под рукой пытаюсь пробраться.

Но не успеваю. Он прижимает меня спиной к себе и упирается бугром в спину.

— Руслан, не надо! Я не люблю тебя! Я не хочу быть с тобой! Ты огромный! Ты скоро женишься!

— На тебе… — ворчит он в ухо, и меня как током прошибает.

Не должно быть такого. Это ненормально. Я должна отпустить его.

— Хватит! — он должен понять. Он должен оставить меня в покое.

Вырываюсь и кричу:

— Ты мне противен! Ты убийца! Ты незаконнорождённый ублюдок! И мне противно думать, что твое семя взрастит во мне такого же!

Сглатываю, понимая, что переборщила. Вот прям переборщила. И от его ухмылки не осталось ни следа.

Его рука поднимается, и я зажмуриваюсь, приготовившись к удару. Замирая, в ожидании непоправимого.

После таких слов понимаю, что заслужила.

Но он лишь рывком сдергивает платье. Оно буквально рвется по швам, спадает вниз, оставляя меня в одном нижнем белье.

Нет!

Не готова я к такому. Ни сейчас, ни когда-либо ещё.

Я делаю последнюю попытку, использую последний шанс.

Хватаю настольную лампу и хочу его ударить наотмашь.

Ради его же блага. Остановить это безумие, в которое мы оба повязали.

Но Руслан только выбивает ее из руки, хватает меня за волосы и тащит на кровать.