Читаем Ангел и фляга (СИ) полностью

Бо Бенсон:Теперь - о твоих непроходимых путях, которые ты пробиваешь. Что это за дороги, и для чего/для кого ты их прокладываешь? Для себя? Для других? Ни то ни другое - просто ради процесса?

Алиса Исаева: Ради того, чтобы проверить – возможно это в принципе, или нет. Видишь ли, в последнее время моим любимым развлечением стало деланье чего-либо на пари, это, действительно, единственное, что я могу себе позволить. Я знаю, что никому это не нужно, это даже мне не нужно, но ведь надо же как-то себя развлечь?

Бо Бенсон: Если нетрудно, расскажи подробнее. Постарайся формулировать мысли точнее. Ведь часто люди произносят одни и те же слова, но вкладывают в них разные смыслы, что приводит к полному непониманию. Это самое непонимание приводит к тому, что отпадает всякое желание обмениваться информацией - оно просто бесполезно.

Алиса Исаева: Честно говоря, я не думаю, что от моих рассказов что-либо изменится. В тебе чувствуется прагматичность. А такие вещи прагматичностью не понимаются, они понимаются каким-то другим органом. Мне не удастся тебе чего-то объяснить, а поэтому итог беседы известен. А может быть, именно это и является правдой на самом деле. В нашем мире ведь считается, что если все думают как один - это и есть правда. Да ладно, я привыкла.

Бо Бенсон: Если я чего-то не понял, ты меня поправь. С одной стороны, ты говоришь: “Мои проблемы не надо понимать, мои проблемы - дурь”. Фраза довольно внятная, я воспринимаю ее как нежелание поделиться наболевшим с любым созданием отсюда (как у тебя обстоят дела в реальности - о том мне неведомо). Потому что просто не поймут. Вместе с этим, ты три года “безнадежно ждешь” человека, который бы пришел сюда и рассказал бы тебе, что надо делать. Так вот, даже если такой человек здесь есть, он просто не сможет этого сделать: от тебя не поступает исходных данных, которые нужны при решении задачи.

Алиса Исаева: А вот это и есть тот самый печальный опыт, который я приобрела. Пойми: я точно знаю, что не поймут, поэтому смысла не вижу что-то рассказывать. И исходные данные здесь абсолютно никакого значения не играют: мотылёк летит просто на тепло, на свет. Если этого нет, то он складывает крылья. В последнее время я чувствую пропасть между людьми и мной. Именно в такой последовательности. Я могу понять любого, меня понять не может никто. Люди узкие, я задыхаюсь. Человек - носитель концепции, как только начинаешь расшатывать эти стенки, кадр занимает оборону, и рассуждения о гуманизме улетучиваются. Всё правильно - кто я такая, чтобы рушить чей-то уютный домик, тяжело и долго создаваемый? Поэтому я и общаюсь в рамках предлагаемой мне концепции, и я отлично понимаю, что я общаюсь с носителем концепции, а не с человеком. А почему? Потому что ты не служил в армии, и сам не знаешь, как выглядит твоё человеческое лицо. Я утрирую, конечно, но ты ведь просил поговорить о моих чувствах.

Бо Бенсон: Почему обязательно - рушить? Достаточно просто показать свой. Знаешь, у меня есть друг, который утверждает, что для него не существует никаких догм и норм. Аргументирует тем, что так просто удобнее по жизни - ориентируешься не на внутренние установки, а на ситуацию. Нету никакого уютного домика, разрушать попросту нечего. Попробуй общаться не в рамках предлагаемой тебе концепции. Общайся в рамках своей, если она есть, конечно. Или безо всяких рамок. Только ли я хотел поговорить с тобой о твоих чувствах? Понимаешь, ты поворачиваешь все таким образом, что инициатор один - это я. А я видел (точнее, читал), что ты придаешь жуткий негатив тому, что здесь вообще никто не интересуется тем, что ты чувствуешь. “Хоть бы одна сука спросила, где мое сердце” - в таком виде, по-моему, это было подано мне. Так что не только я.

Алиса Исаева: Есть сказка такая… О том, чем заканчиваются все эти показы. Очень, кстати, показательная сказка… Про избушки… Про зайку и лисицу… Про лубяную и ледяную избушку… Если у тебя что-то есть хорошее, это нужно очень сильно хранить, а то отберут. Безо всяких объяснений, просто придут и отберут. Противоречие заключается в том, что если я буду общаться в рамках своей концепции, я очень скоро останусь одна. И не сделаю ничего полезного. А не делать полезное я не могу - я так развлекаюсь. Если я перестану развлекаться, я буду вынуждена умереть, а со смертью очень много непоняток. “Надо давать так, чтобы можно было взять”. ТЫ почему заговорил об этом? Потому что ТЕБЕ это интересно, или потому что Я об этом морочусь? Если второе - так при чём здесь ты вообще, ты всего лишь исполняешь мою косвенную просьбу. Мною ДЕЙСТВИТЕЛЬНО никто не интересовался, пока я не попросила об этом. Так о чём речь? Естественное-то положение вещей действительно таково - интереса нет. Мало ли чего я хочу… Вопрос в том, чтобы поинтересовались потому что не могли не поинтересоваться, а не потому, что выполняют чью-то просьбу. Ну, неужели ты не видишь разницы?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Документальное / Биографии и Мемуары
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное
Отцы-основатели
Отцы-основатели

Третий том приключенческой саги «Прогрессоры». Осень ледникового периода с ее дождями и холодными ветрами предвещает еще более суровую зиму, а племя Огня только-только готовится приступить к строительству основного жилья. Но все с ног на голову переворачивают нежданные гости, объявившиеся прямо на пороге. Сумеют ли вожди племени перевоспитать чужаков, или основанное ими общество падет под натиском мультикультурной какофонии? Но все, что нас не убивает, делает сильнее, вот и племя Огня после каждой стремительной перипетии только увеличивает свои возможности в противостоянии этому жестокому миру…

Айзек Азимов , Александр Борисович Михайловский , Мария Павловна Згурская , Роберт Альберт Блох , Юлия Викторовна Маркова

Фантастика / Биографии и Мемуары / История / Научная Фантастика / Попаданцы / Образование и наука