Ангел и фляга (СИ)

Алиса Исаева: Змея, кусающая собственный хвост вообще один из образов, преследующих меня всю жизнь. Ты прав. Бинго!

Бо Бенсон: “Я знаю точно, что не поймут”.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

DРУГИЕ ЛЮДИ

В землю упали в землю, зёрна

Просят дождя. Им нужен дождь.

Разрежь мою грудь, посмотри мне внутрь –

Ты увидишь, там всё горит огнём.

Через день будет поздно, через час будет поздно,

Через миг будет уже не встать.

Если к дверям не подходят ключи –

Вышиби двери плечом.

Мама, мы все тяжело больны,

Мама, я знаю – мы все сошли с ума.

(с) Виктор Цой

- 1 -

***

В памяти остался случай, вероятно, с которого и началось моё знакомство с явлением самоубийства. Для этого мне придётся мысленно перенестись на восемь лет назад, в то славное время, когда моему закадычному другу стукнуло шестнадцать лет, а я с высоты семнадцатилетия и знания четырёх аккордов шестиструнной гитары воображал, будто знаю об этой жизни всё, что мне нужно знать. Неназываемый и закадычный друг решил устроить вечер Пива, Правильных Женщин и Рок-н-ролла. Для меня это была великолепная возможность попить рыгаловки, побренчать на гитаре и, возможно, удовлетворить свою страсть к размножению. К сожалению, в то славное время у меня знакомства с интересными людьми стояли на последнем месте, а воображение почти полностью занимало трёхмерное изображение влагалища. По ходу вечеринки, когда мои подростковые инстинкты были более-менее удовлетворены, в поле зрения появился юноша, который был моложе меня, по крайней мере, года на два, а соображал гораздо быстрее, разбираясь в определённых вещах гораздо лучше меня. Вечеринка закончилась тем, что я и этот парень засели на кухне – за остатками пойла и курева. Вдруг выяснилось, что он уже с удовольствием читал Шекспира, уже слушал Баха и Моцарта, уже любил хорошие книги и терпеть не мог бездарей от шоу-бизнеса. Память чётко хранит этого доброго великана с грустными глазами и спокойной улыбкой. В наших разговорах «за жизнь» мы пришли к единому мнению, что хорошие ребята должны держаться вместе, звонить друг другу и обмениваться музыкой, книгами и мнениями. И почаще встречаться. Казалось бы – ну что такого сложного, взять и записать координаты, выйти на связь, завязать хотя бы приятельские отношения? Моё воображение было занято совсем другими вещами, и вместо того, чтобы продолжать беседу дальше, я отправился гонять рок-н-роллы и развлекать девочек, имён коих уже и не вспомню. Вечер прошёл, закадычному другу стукнуло шестнадцать, и в целом мы остались довольны праздником.

Ровно через два месяца, возвращаясь с очередной вечеринки, я встретил своего друга у подъезда дома. Тот был серьёзно опечален. До сих пор помню землисто-серый цвет его лица и отчаяние, на нём написанное. Когда я спросил, что, чёрт подери, случилось, он ответил, что тот самый парень буквально вчера сиганул с крыши шестнадцатиэтажного дома где-то на Выхино. И оставил после себя послание, записанное на аудиокассете. В этой записи была названы причины: неудачи в учёбе, которые он старательно скрывал от родителей, нелады в личной жизни и, как следствие – глубочайшая депрессия. Уверен в том, что любой взрослый, услышав, что эти два, казалось бы, пустяка, послужили причиной для последнего прыжка, покрутил бы пальцем у виска. Мол, молодой человек и вправду был психом, и клиника имени Кащенко по нему давно рыдала.

Может быть. Но правда заключается в том, что парня больше нет, а его кровь вперемежку с кусочками мозга ещё очень долго мерещилась тем его однокашникам, что видели труп. Правда заключается в том, что его уже пожилых родителей до сих пор навещают ребята из класса, где он учился, и что в их квартире есть «чёрная комната». В ней книги и вещи находятся в странном беспорядке, а на самом видном месте – фотография парня в траурной рамке. Правда в том, что, единожды столкнувшись с самоубийством – как оно есть – волей-неволей перестаёшь крутить пальцем у виска, понимая, что пора уже засунуть язык в задницу и слушать людей, что знакомы с суицидом не понаслышке.

Впрочем, этого человека больше нет, и говорить о том, чего уже не исправить – бесполезно. Но этот случай заставил меня крепко задуматься. Хотя бы над тем, что к людям нужно быть элементарно внимательным. То есть, я хочу сказать, что этот вывод и, соответственно, действия касаются только меня – я ни в коем случае не хочу навязывать уважаемым и авторитетным людям своего субъективного мнения. Просто, на мой взгляд, пара искренних, добрых слов и дел могут творить чудеса, и если вирус депрессии поразил подростка – дело только во внимании и умении слушать. И слышать.