Ангел и фляга (СИ)

Но, как он объяснил, это внезапное исчезновение удовольствия от жизни успело перейти на физический уровень, в виде какой-то неизлечимой болезни. И ему не хотелось дожидаться того нехорошего часа, когда он, Лом, станет разлагаться заживо, превращаясь в овощ.

Странное дело, но почти сразу после того, как Лом объяснил мне суть своей проблемы, я почувствовал, что мой мозг и тело – в принципе, разные субстанции, и путешествуют друг от друга совершенно независимо. Стало очень странно: я чувствовал, будто из моего желудка выросли руки, которые держали мозг – пальцами чувствовал его тепло, а главная думалка как будто чувствовала тепло этих заботливых рук. Потом мозг словно переместился в желудок, а руки куда-то исчезли, и мне стало очень плохо. По всему телу шла какая-то неприятная, потная слабость, на лице я мог пересчитать все вены – я ощущал своё лицо как маску, а не как лицо. Когда мозг в желудке стал расти, я понял, что пора пообщаться с «белым другом», иначе я громко заблюю чью-то комнату прямо на глазах у этих прекрасных, зрелых, опытных женщин. На негнущихся ногах я таки добежал до сортира, где довольно долго отдавал унитазу то, что успел сожрать за день. После того, как почувствовал, что великий Джа решил меня отпустить, я вошёл на кухню, примыкавшую к спасительному санузлу, и неожиданно загрустил. Потому что на кухне, вкладывая во взгляды всё своё отвращение, на моё бледное лицо смотрели дамы.

К тому времени великий Джа вернул мне рассудок, и я решил, что пора спать: нечего хороших людей смущать своим зелёным видом. Да, грустно ложиться спать с мыслью о том, что сделал нечто не очень красивое, но с другой стороны, стало понятно, что этот Новый год – один из самых лучших праздников за последние три года. В ту ночь люди, сами того не подозревая, сделали мне один большой подарок на всю жизнь: перед тем, как делать хоть какие-то выводы о вещи, явлении или человеке, обязательно нужно познакомиться с этой вещью, явлением и человеком. Казалось бы, мысль очень простая. Но тогда почему, казалось бы, взрослые люди судят о мире вокруг, даже толком-то с ним не познакомившись?

***

Утром первого января две тысячи четвёртого года я проснулся в полном согласии с самим собой. И свежей информацией в голове. Главным, пожалуй, являлось понимание того, что потенциальные самоубийцы в обычной жизни выглядят и ведут себя как вполне нормальные люди. Более того, они ими и являлись. Однажды мне довелось побеседовать с человеком, у которого, по крайней мере, был за плечами псифак МГУ. И человек этот мне сказал, что словосочетание «нормальный человек» в терминах современной психологии и психиатрии означает буквально следующее: отдельно взятый субъект не причиняет физического ущерба окружающим. А всё остальное – лишь досужие домыслы обывателей, с психологией, мягко говоря, не очень знакомых. Второй, но не менее важной мыслью являлось то, что, несмотря на страх и отвращение к суициду как таковому большинства обычных людей, в психологии существует огромный раздел: суицидология. Если вкратце, это отдельная психологическая дисциплина, объектом изучения которой является суицид.

В то хмурое утро, после того, как гости разъехались, мне удалось хорошенько поговорить с Севетрой: Алиса Исаева проснулась гораздо позже, чем она. Из разговора я и узнал, для чего Алисе понадобилось ехать в Москву. Помимо того, что Алиса и Света дружили, она приехала в мой город для того, чтобы попытаться найти там нормальную работу. Потому что в Нижнем Новгороде честным людям за хорошую работу платят ненормально маленькие деньги. Разговор с этой женщиной, разумеется, не сводился к банальному выяснению, что же делает Алиса Исаева в Москве – например, после беглого осмотра Светкиного компьютера я пришёл к выводу, что приеду к ним, и не раз, поскольку тачка нуждалась в капитальной промывке «мозгов». К тому же, мне было сказано, что у Алисы не всё в порядке с желанием жить.

Моя новая московская знакомая впахивала частным ветеринаром, и её работа почти всё время происходила вне дома. А это значит, что Алиса оставалась у неё дома совсем одна – в таком настроении могло произойти всё, что угодно. Вплоть до трупа в ванной с перерезанными венами, или передозняка героином. Я уже почти совсем перестал удивляться тому, что самый главный интернетный спасатель сам висел на волоске от суицида. Казалось – вытягивать из депрессий и, тем более, суицидов должны люди, которые прекрасно устроены в жизни, которые её любят. Реальность оказалось немножко другой, я бы даже сказал – парадоксально другой. Но какой бы парадоксально другой ни была ситуация, я быстро понял: если ничего не делать, всё может довольно плохо закончиться.