Ангел и фляга (СИ)

Именно с такими мыслями, с подобными речами я обращался к людям. Когда на форуме появлялась свежая анкета, я на неё отвечал – либо там же, на форуме, либо почтой, если был емейл. Естественно, я ни на минуту не прекращал своего скольжения по сети в поисках смешного или просто интересного, находил и делился. Пожалуй, это было то малое, что я мог для них тогда сделать – и в то же время представляло максимум моих возможностей.

Если человек, пожелавший со мной говорить, был подростком – неважно, парнем или девушкой – то у него изначально не было всё в порядке в семье, или в личной жизни. Если это были взрослые, то, как правило, со мной говорили люди с покалеченными судьбами. Плохая работа или её отсутствие, отсутствие мужа и детей, жены и детей, невозможность самостоятельно жить. Можно до посинения перечислять причины, но одно выводилось совершенно чётко: просто так, без причины, человек никогда не задаётся вопросами в ключе «есть ли жизнь после смерти», «что такое я» или чем-то похожим. Всегда находилась причина, и как правило, причина эта – печаль, грусть, тоска – негативные эмоции, вызванные какими-то жизненными потрясениями. Я прекрасно помню, ещё в далёком детстве, когда мне крепко попадало от кого-нибудь, я всё время задавал себе один и тот же вопрос: «Зачем я родился?» Впрочем, опыт троечника Боба – это всего лишь опыт троечника Боба, ни больше, ни меньше.

Из небольшой практики, что я вынес с Алисиного форума, я сделал ещё один, довольно банальный, вывод. Человек не чувствует себя одиноким, если есть хоть кто-то, кто может сказать пару добрых слов – и мир в глазах такого человека после произнесённого становился не таким уж и безнадёжным, каким казался два слова тому назад. Возможно, именно на этой простой мысли и построена вся работа психологов. Дать почувствовать человеку, что он не один в этом мире, и показать, что все проблемы при определённом усилии можно решить.

Оглядываясь назад, я понимаю, что это не совсем верно. Думаю, тут к месту вспомнить один бородатый анекдот про психолога.

Встречаются, значит, два приятеля, один другому и говорит: «Знаешь, я всю жизнь страдал от энуреза, и ничего не мог с этим поделать. Но после сеанса с психологом я словно воскрес!» Другой приятель и спрашивает: «Так ты что, реально перестал ссать в постель во время сна?» «Нееет, не перестал. Но теперь я этим, чёрт побери, ГОРЖУСЬ!»

То есть: если в поле зрения оказывается подросток, чьи родители страдают алкоголизмом или, не дай бог, зависимостью от опиатов, никакие «душеспасительные» беседы с ним не смогут заставить этих родителей бросить пить или ширяться. Да, я понимаю, что можно наложить временную повязку на рану, но кому под силу устранить причину появления этой раны? Вот и получается, что беседы с психологами – во многих случаях не более чем торговля воздухом, перекладывание из пустого в порожнее. А людям не нужны пустые слова. Им нужно действие. Действие, которое меняет, и по возможности – быстро.

Помогать людям – и вообще, и в таком ключе – дело, с моей точки зрения, достойное, благородное и неблагодарное. Нужно уметь это делать. Тогда, в далёком теперь уже две тысячи третьем году мной двигало одиночество и интерес к людям. Когда я только начал поддержку, то не понимал, какая же это ответственность, не перед гипотетическим «проверяющим», а перед самим собой. Перед своей совестью. Возможно, перед богом, если он, конечно, существует. «Электронная поддержка» требует большого умственного труда, душевных и эмоциональных сил. Она требует постоянного внимания и наблюдения. Первая ошибка, которую совершил, а затем в полной мере ощутил её на себе – как уже отмечалось, я полез в превенцию молодёжных суицидов практически без знаний основ психологии. Вторая, самая грубая и самая опасная, заключалась в том, что у меня не было защитного барьера, который в таких делах просто необходим. Я глубоко переживал за тех, с кем находил контакт, и боялся за их жизни. Даже тогда, когда человек просто пытался привлечь к себе внимание. Впрочем, как говорила Алиса Исаева, суицид – это всегда пятьдесят на пятьдесят. Заранее неизвестно, осуществит ли человек своё намерение или нет. И если это блеф, если это показное – то слава яйцам.

Возможно, моя гипотеза о переходе энергетической оболочки человека в другое состояние для подростка, который не очень хорошо разбирается в физике, могла показаться убедительной. Откровенно говоря, так оно и было. Для людей постарше, для тех, чьи знания были гораздо больше моих, эта сказка, мягко говоря, не срабатывала.

Не только потому, что не отвечала на вопросы, не только потому, что была голословной. Даже если то, о чём я догадывался, было правдой – и вдруг когда-нибудь да нашло бы наглядное подтверждение – оставался самый главный вопрос. Очень простой. И звучал он приблизительно так … ЗАЧЕМ ЭТО ВСЁ, ПРИЯТЕЛЬ?

Передо мной встал ещё один вопрос: каким образом старина Боб объяснит то, чего и сам не понимает? Из этого, довольно-таки трудного, положения нужно было как-то выкручиваться.