Ангел и фляга (СИ)

Всемирная организация здравоохранения опубликовала статистику самоубийств на планете. Российская картина удручающая. Если в среднем в мире совершается четырнадцать с половиной самоубийств на 100 тысяч населения, то в России этот показатель равен сорока трем. Hаши соотечественники в три раза чаще остальных землян по собственной воле уходят на тот свет. Экономические условия ни при чем: в беднейшей в Европе Албании статистика вдвое ниже мировой. Тут какие-то необъяснимые загадки национального характера. Самая высокая в мире статистика самоубийств в Литве. Самая низкая - в Египте. Hо в России, конечно, поражают абсолютные цифры: в год кончают с собой почти 60 тысяч человек - население небольшого города. В нескольких регионах России статистика вдвое выше, чем по стране, и они - мировые центры суицида. О национальных особенностях жажды смерти - Антон Хреков.

ЖАЖДА СМЕРТИ

«Никто не верит мне, что я ничего не помню. Это правда. Я помню только, как выпила пол-литра спирта на крыше для храбрости, чтобы спрыгнуть. И еще была горсть снотворных «колёс», - отрывок из дневника Оли.

Перед тем, как спрыгнуть с питерской высотки вдвоем с другом Женей, Оля пять лет вела дневник. Для тех, кто выбирает - жить или не жить, он стал букварём. Как правильно себя убить, Ольга прочла на том же интернетовском сайте, где теперь висит её дневник. «Сто способов уйти из жизни» - в открытом доступе.

Михаил «Lom»: «Это действительно был, скорее всего, демонстративный суицид, такой вызов, протест. Питерский случай - это такой плевок в лицо социума. Они чётко шли на смерть».

Каждая порция дневника сгружалась в сеть, и как они шли до рокового шага, сочувствующие следили по Интернету в реальном времени.

Михаил - имя по его просьбе изменено, тоже завсегдатай виртуального клуба. Эти люди, заглянув смерти в лицо, не любят показывать своё. Для Михаила суицид - медицинское ускорение смерти. Эвтаназия, которой у нас в стране нет.

Михаил «Lom»: «Если бы у меня был доступ, я бы, возможно, сам себе эвтаназию осуществил - перспектив на хорошую старость я себе не рисую, потому что не хочу до неё доживать».

В сети Ольгу и Женю знали под псевдонимами «Анти» и «Silent». Милицейский Петербург тоже запомнил. За высотный прыжок называют «десантниками».

Отрывок из дневника Оли: «Единственным местом с открытой крышей оказался старый семиэтажный дом. Мы вылезли на крышу через чердак. Hо когда посмотрели вниз, поняли, что семи этажей, да еще и с травкой под домом, явно маловато».

Крыши и чердаки питерских домов - места бесконечных раздумий о смысле жизни и её бессмысленности. Еще во времена хиппи считалось, что умереть молодым так же почетно, как в Великую Отечественную - погибнуть в бою.

Кто-то умирать и не собирался: просто прыгал из окна, чтобы немного полетать. Hо долетал только до земли.

В последнее время среди самоубийц в России всё больше молодёжи. Говорят, раньше чаще вешались: один влез в петлю прямо на чугунной ленинской руке в центре приволжского городка. С ростом этажности новые поколения выбирают высоту.

Андрей Кедров, заместитель генерального директора Московской Службы Спасения: «Чаще это связано с погодой: больше всего - весной и осенью, с первым снегом и последним».

Отрывок из дневника Оли: «Вчера мы, раздавленные этой жестокой жизнью, окончательно решили сказать «прощай». Думали утопиться вместе, сковавшись наручниками. Hо не решились».

Когда-то эти кадры смотрела вся Москва. Гость столицы выбрал для последнего полёта карниз «Детского мира» на Лубянке. Это потом узнали, что он иорданец. Hо пока спасатели подбирали иностранный язык, из толпы подбадривали: «Давай, прыгай!». Самоубийц больше при стабильном либерализме.

Вадим Гилод, заведующий кризисным отделением больницы №20 г. Москвы: «Во время кризисов самоубийств меньше, люди стараются выжить, а в свободном обществе больше рефлексии, и число суицидов растёт».

Кризисный центр в обычной московской больнице - редкий антипод старым психушкам. Здесь нет белых халатов, под запретом только карты, и за лечение не платят.

Один пациент - победитель конкурса на герб Бабушкинского района. Другой - уже в больнице разразился целой галереей: естественно, небезобразно, но и не без натурализма. Иногда художественной акцией становится сама смерть.

Отрывок из дневника Оли: «Мы выпили всю водку, которую берегли для самоубийства. «Анти» на спине вырезали испанским кинжалом «ММ». Крутим по миллиону раз группу «Pain».

Только треть самоубийц больна психически. У остальных это продолжение депрессии, а потом эстетика упадка, музыка душевного распада, и далее по тексту. В Алма-Ате даже есть группа – «Эмбрион мракобесия». Её музыка - в тему.

Аурэли, группа «Эмбрион мракобесия»: «Если человек хочет покончить с жизнью, он не будет кричать об этом. Он пойдет и бросится».

Денис, группа «Эмбрион мракобесия»: «В оптимизме есть фальшь».

Со времён «Ромео и Джульетты» смертеутверждающее творчество так и не ответило: кто мы - хозяева жизни, или её сторожа?