Ангел-искуситель

– Чтобы закончить с этим, – продолжила она, – твой отец имеет полное право уважения от своей семьи требовать, поскольку он все в жизни сделал, чтобы этой самой семье жилось хорошо. У меня вот отец был, который домой, как медведь в берлогу, приходил.

Я затаила дыхание. Дедушек и бабушек своих я никогда не знала. Они умерли, когда я была еще маленькой. Может, мы и навещали их, но никаких воспоминаний у меня не сохранилось. По крайней мере, на каникулы меня к ним никогда не отправляли.

– Ничего его ни в доме, ни в семье не волновало, – говорила тем временем мать, – хоть потоп. Поужинал под стопку водки – и спать. Потом, правда, стопкой дело уже не обходилось. И сам рано умер, и мать туда же загнал – она и работу, и дом, и детей на себе тянула, ненадолго ее хватило. И когда в моей жизни появился твой отец, я вдруг поняла, что у меня может быть другая семья. В которой я на мужа опереться смогу; в которой он работать будет, рук не покладая, чтобы я над каждой копейкой не тряслась. А мое уж дело будет – такой дом построить, чтобы ему хотелось туда возвращаться.

Мне вспомнился наш с ангелом недавний разговор о доме. В мой дом ему определенно хочется вернуться, подумала я с удовлетворением. В мой – или в тот, что мне родители оставили? Может, в нем до сих пор материн дух витает – а я здесь не причем? Очень мне не понравилась эта мысль. Точно нужно будет попробовать обжить его квартиру – посмотреть, на что я способна. Да еще и проверять свои таланты придется в рекордные сроки – раз он уже начал людей в гости приглашать. Ну, почему всегда так получается, что мне приходится следовать его решениям? Хотя, с другой стороны, решение это – действительно неплохое: такую квартиру обживать – одно удовольствие. Может, права мать? Может, нужно акценты расставлять иначе? Может, главное – не то, что приходится следовать, а то, чему приходится следовать?

– Мам, а почему ты со мной раньше об этом не разговаривала? – спросила я. – Ну, хотя бы, когда вы с отцом из-за меня ругались? Я ведь поддержать тебя могла…

– Э нет, Татьяна, – тут же перебила она меня. Так, я не злюсь – в конце концов, сейчас она меня на второй фразе перебивает, а не после первого слова. В жизни нужно уметь радоваться и малым достижениям. – На мужа жаловаться – это последнее дело. Я когда таких страдалиц слышу, всегда спросить хочу: «А что ж ты не сделаешь из подлеца молодца-то – вместо того, чтобы ныть?». А уж детей перетягивать, как канат, на свою сторону – и подавно. Так ни к одному из родителей уважения в детях не останется.

– Ну, хорошо, не об этом, – уступила я. – Но почему ты со мной вообще раньше ни о чем не разговаривала?

– Да я-то разговаривала, – усмехнулась она. – Как могла. А вот слушала ли ты – это другой вопрос. Ты же у нас всегда все лучше всех знаешь. Вот в этом, пожалуй, и была наша ошибка.

На этот раз у меня не просто отвалилась челюсть – она отвалилась и громко заявила о своем твердом намерении оставаться в таком положении до конца моей жизни. Мои родители делали ошибки?! Я, конечно, знала, что они их делали – но они это признали? Пусть даже только одну? Сейчас главное – не спугнуть в матери это настроение; пусть скажет, какую именно ошибку она уже увидела, а там глядишь, и мне удастся добавить пару-тройку… В список тем для обсуждения… Мне-то уж точно виднее, где они со мной ошиблись…

– Ошибка? – осторожно переспросила я.

– Я сказала – пожалуй, – подчеркнула она, гася мои воспылавшие надежды. Ничего-ничего, сдаваться еще рано. Как там она говорила – к месту нужно свое мнение высказывать? Пусть говорит – а я буду искать это место. – Мы с отцом каждый день старались облегчить друг другу жизнь. И с тобой так поступали. Подход у нас был очень простой – у тебя в жизни все должно быть самым лучшим. Одежда, питание, образование, атмосфера в доме… А получилось, что ничего другого не зная, ты и не могла свою жизнь ни с чем сравнить. И решила, что лучшее – это нормально. И ценить его совершенно необязательно. А вот критиковать…

– Да я ценю, мама, – загорелась я, – я очень ценю. И благодарна вам совершенно искренне – за все. Но ведь говоря о самом лучшем, ты только материальные вещи и вспоминаешь…

– А о душе, Танечка, на голодный желудок не очень-то думается, – опять перебила она меня, но опять не сразу. Похоже, достижение закрепляется. Или я быстрее говорить начала? – О чем ты не знаешь. И слава Богу. Этого мы и добивались.

– Да я не об этом, – заговорила я, на всякий случай, еще быстрее. – Но нельзя же детей, как орхидеи в оранжерее, растить – только условия им благоприятные создавать. Вот ты говоришь – атмосфера в доме… Я только сейчас начинаю понимать, как в нашем доме все непросто было, а ведь раньше мне казалось, что меня роботы воспитывают…

– А вот учить меня не нужно, – оборвала меня мать. – Поздно. Тебя мы уже воспитали – и, похоже, неплохо, раз ты такая умная выросла. А если у тебя другие представления… Вот на своих детях и посмотришь, лучше они наших или нет.