Ангел ходит голым

Но даже будь у неё лицо как угодно прекрасно. Пусть и всё тело её обаянием дышит Венеры. Ведь и другие же есть, без неё-то ведь жили мы раньше.

Стоицизм подобного рода способен возмутить любую женщину.

А может, и не за Лукреция вещун Саныч тогда вписался. Никто не слышал, кроме Чаниты. Всё на ушко. Главное — не процесс, главное — результат.

Так вот он! С памятного дня ласточка в Казачьи бани по субботам не залетала — ни с весною, ни с летом, ни с осенью, ни с зимою. Макс Багдашов — как ни в чём не бывало. А Чанита — не-ет. Зачем вообще приводил? Кого приводил? Какую Чаниту? Когда? А, тогда! Эту, что ли, такую? А! На входе в люкс впервые встретил. Галантно пропустил вперёд. Подумал, кто-то из наших пригласил. (Поверили?) Может, Лилит свою приятельницу, подумал…

Послушай, ври, да знай же меру. Есть от чего в отчаянье придти. — Поздравь меня, теперь с людьми я знаюсь, с умнейшими!

Тогда не забудь, Макс, всё-таки позвонить. Не ей, а ей.

Сказал же, позвонит.

* * *

К слову! По касательной. Пока далеко не отъехали. Чтобы не напускать лишнего тумана и потом забыть как не существенное.

Внушительный звонок из Питера в Гатчину — багдашовский. Ничего сверхъестественного.

В баньке субботней пребывали, по обыкновению. Все свои. Она — тоже. Не прибавилось, не убавилось за три последних года. Традиция.

Игорь-женераль по обыкновению шары бильярдные покатал. Да-да, женераль, не колонель. Буквально вот документы пришли. В общем, так! Слушать сюда! Завтра так и так выходной. Чтоб все до единого завтра в полдень были у него на даче в Репино. Форма одежды произвольная. С собой — ничего не брать, всё есть. Подарки отметаются, не вздумайте. Просто посидим, отметим. И это уже приказ! Смирно, вольно, разойдись!

И разошёлся, и расходился. Ну и мы все. Женераль — знаете ли, не каждый день!

— А я, к сожалению, не смогу, ребят, — сказала виновато.

Чего-чего?!!

Того-того.

И ты молчала?!

Во-первых, ребят, сама только сегодня узнала. До неё почти неделю, четыре дня, докапывались. У них там конторские книги, дачный кооператив, адреса-телефоны старые. Сегодня вышли на связь. Завтра назначили — в Гатчине. Будете смеяться, в полдень. Отказаться никак. Там обстоятельства не самые…

Ну-ка, ну-ка! Что там за не самые?

А во-вторых, ребят, не хочется никому доставлять хлопот. Сама-сама-сама.

Душещипательно, когда статусные голые (ну, в простынках) мужики с места в карьер мусолят твою проблему. Древнеримляне, блин-компот. Сенат. Не покидая термы, в поте лица своего (никак не преувеличение). Парад скрытых амбиций. Ты погоди, вообще помолчи, женщина. Без тебя решим. Зря ли среди тут и женераль, и глава ЧОПа, и борцовая мафия, и писательский рупор… Вот жалость, что назавтра Игорь-женераль не может отменить своё Репино — много званых, и все избранные! А то бы! И воскресенье… Но ты, главное, веди себя следующим образом. И только так! А с понедельника все включаемся-подключаемся по полной программе.

— Да просто позвоню я туда, — сказал Макс. — Представлюсь. Нормально всё будет.

Всегда звонит, если сказал, сказал.

* * *

Гордость пансиона?

Смотря что за пансион. Базовое обучение плюс этикет, протокол, сервис. Как итог savoir-vivre. Пардон за вдруг французский. (Откуда вдруг?) Ну, английский: know to live. М? Тогда по-русски, хоть и многословней: способность жить комфортно, с умными удовольствиями (intelligent enjoyment, всё же никак без английского!), принимать любую ситуацию, не теряя самообладания, хороших манер, элегантности.

Тогда, конечно, питерский журфак самый тот пансион, тот самый. Любой кулик подтвердит — про своё болото.

Лилит Даниялова (выпуск 1998, красный диплом) не кулик. Небесная ласточка. Небесная! Но про болото — ни худого слова.

Много зим и много лет прожили мы вместе, сохранив святой обет верности и чести. Ну, так будьте же, друзья, живы и здоровы. Верю, день придёт, когда встретимся мы снова. Вот стою, держу весло…

Насчёт верности и чести — ради красного словца, если о пресловутой девичьей чести и тем более о пресловутой мужской верности. Журфак! Дневное отделение! Все там были.

Бубни не бубни: падение нравов! Заклинай: секса у нас нет. А он есть! И нравы всё те же — что ныне, что присно, что во веки веков, ура.

Книга, конечно, источник знаний, но просвещённый любовью, я нашёл смысл во множестве мест Горация и Вергилия, которые ранее оставались для меня тёмными. Многие знания — многие печали, да. Но и кое-что ещё, кое-кто иное, о чём не говорят, чему не учат в школе.

* * *