Ангел ходит голым

Как много от нас скрывали! Как много мы потеряли! А счастье было так возможно! И так возможно, и вот так! Восполним же! О, что там ещё такое вкусненькое! О, как ты это делаешь! А как ты это делаешь, о! А как мы все сообща это делаем! О-о!

Стоп-стоп! Тому назад массовый видеосалонный секспросвет как секспросвет. Да, без титра «Не пытайтесь это повторить!» И многие пытались. И многие преуспели. И кто им судья? Любое соитие допустимо и естественно, если хотя бы один из партнёров жив.

Но — стоп-стоп! Ангел ходит голым не поэтому. Просто безгрешен и прекрасен заведомо. Без экспериментов. Что табу, то табу. Не зовите третьего, договоритесь двое. И! Сам (сама?) выбирает — из множества. Удостаивает. Сегодня — одного, завтра — другого. Послезавтра — никого. Но послепослезавтра — вот того, пожалуй.

Ангел? Демон?

Бетти Верже… Где вы теперь? Кто вам целует пальцы? Куда ушёл ваш китайчонок Ли? Вы, кажется, потом любили португальца? А, может быть, с малайцем вы ушли?

И уходящее эхо: Лилит, Лилит, Лилит… Ѣ, как красиво!

Ангел ходит голым.

* * *

Принято на ура! Гранич расщедрился аж на разворот в «Талисмане». Вынос на обложку: Ангел ходит голым! С подобающим (неподобающим!) иллюстративом. Всем читать!

Все прочитали. Многие и многие будировали. Не возбудились-растормошились. Ошибочное созвучие. Bouder — (фр.) сердиться, дуться. (Откуда вдруг опять французский?) Читай классика. Нет, не того. Другого. Михаила Евграфыча. «Отечественные записки».

Сегодня я будирую, завтра прихожу в восторг, послезавтра опять будирую, потом опять прихожу в восторг. На свете сём вообще нет ничего вечного, а всё, напротив того, временное.

Ни прибавить, ни убавить о реакции ан масс на Ангел ходит голым в «Талисмане». Этакая реакция — заветная мечта любого таблоида (тираж, тираж!). Мечты сбываются, когда внезапный ангел предлагает этакий текст. Ангелу не надо оваций, но, проснувшись наутро знаменитым, будь добр соответствовать. То есть? То и есть. Хвалу и клевету приемли равнодушно и не оспаривай глупца. По совести, даже не «проснувшись». Накануне — всенощное бодрствование. Маета предвкушения? Глупости. Просто утехи, бурные и продолжительные. Какие такие? Такие-сякие. Завтра почитаете в «Талисмане». Ангел ходит голым. Всем читать!

Все прочитали. Скандал, скандал!

Манифест? Эссе? Провокация? Автор — нимфоманка? Суфражистка? Явно мужик стебался под женским псевдонимом? Слишком много стали себе позволять! Александрийский столп не угодил! Кто вообще такая — Лилит Даниялова? Сочетаньице: Даниялова, ещё и Лилит! Не бывает!

* * *

Мамонт кафедры мастерства, как обычно и всегда, неподражаем. Ни разу не преподаватель, просто мыслитель вслух. Плешь, очки, губаст, усмешка-намёк, голос-бархат, мослы. Какая жуткая специфическая внешность. Предрасположенность к любой аудитории, отстранение от неё же — одновременно.

Учитель, научи нас!

Учитель учит уже тем, что существует.

Не подражайте, эпигоны. Пародией станете. Если дано — что-нибудь получится. Нет — нет.

Учитель. Обожаем и ненавидим — одновременно.

Аудитория, слушай сюда! Вот берём, сказал, нашумевшую из ничего публикацию. Ангел ходит голым…

Драйв, джаз, экспрессия — в этом не откажешь. Но сразу херим эмоциональную составляющую. К тексту как таковому.

Всё невнятно, сбивчиво, эклектично.

Гейша-наоборот в качестве образчика. Притягательность, манеры, интеллект. Но не должна услужить мужчине. Наоборот, он должен услужить.

Эллины. «Лисистрата» Аристофана, «Дафнис и Хлоя» Лонга. Как женщина захочет, так тому и быть. Хроническая детская болезнь студента журфака. Подневольное изучение древних греков, ради зачёта у Гаянэ Галустовны (почтение и почтение!), пусть наспех и кое-как. И в сопутствующих публикациях на уровне захудалой «районки» — вдруг медеи, клитемнестры, ифигении. Пройдёт. Замаячит зачёт по Средневековью — в «районке» всплывают эскалибуры и прочие артуры. Не пропадать же добру! Извинительно. Детская болезнь.