Читаем Ангел ходит голым полностью

Ангел ходит голым

Неважно. И говорить-то не надо. Там и так знают. Он — единственный сдерживающий фактор.

О чём говорить-то? О чём не надо?

О том, кто убил Амина Даниялова. О том, кто убил Аквария Ермакова.

С ума сошёл?!

Да. Ведь говорит ей открытым текстом. Не имеет права говорить открытым текстом, но — говорит. Вот степень откровенности. Так что? Готова? Сейчас и с ним? Обнявшись — и в пропасть?

Смешной. А ничего, если потом узнáют, кто убил Льва Давидовича Воркуля?

Как-нибудь переживёт.

Вот вряд ли.

В Израиле такая медицина!

М-да, поговорили.

* * *

Ох, эти конфиденты, возомнившие: мы причастны! мы — мы! Себе только усложняют жизнь. В собственном мнении растут на дрожжах. Уже у них своя игра. Поводок — не поводок, а связующее звено. Кто кем управляет, кто кого использует — амбивалентно (ещё хорошее слово: межеумочно). Интеллект непобедим. С хитрым видом.

Сколько ж вас таких было! Ступайте-ка рыть тоннель Бомбей — Лондон. С хитрым видом. За вами проследят. С хитрым видом. Роджеры доморощенные!

* * *

Кстати!

— Если честно, что ты в нём нашла?

— Мне с ним весело.

…

— Вы не знаете, как тяжело жить женщине с моей внешностью.

— А вы не знаете, как тяжело жить мужчине с моей внешностью и смотреть на то, как живёт женщина с вашей внешностью.

Ну да. «Кто подставил кролика Роджера?»

И никакой Лёва не псевдонимец Роджеру Баллену, африканскому классику в жанре documentary fiction. Юрику Росту с Пашей Маркиным и Валерой Плотниковым сие очевидно. Их вежливый отказ — в границах приемлемой деликатности.

Всего-навсего Лёва подставленный кроликРоджер!

Жёстко? Да. Но ведь мягко было стелено. Нет, ворочаться стал, инициативничать.

Сколько ж вас таких было!

* * *

Возомнил, да.

Поворот все вдруг. Парижу отказать. За последней не занимать. Не занимать, Иветта Шакарян! Всем, кто записывался в Сорбонну, обращаться к Льву Давидовичу для перерегистрации — на Тель-Авивский университет. Там великие снобы, но кафедра СМИ вообще лучшая, потому и снобы, в своём праве. Кого не устраивает, тому вообще отказать. Лев Давидович не поступится приципами — с дагером (кинжалом — ивр.) в сердце!

О принципы, о!

Сыграл в свою игру. Даже вырвался на старте. Беги, кролик, беги! Ставки, по совести, мизерные. Финиш — более-менее пристойное существование.

Сменил ранее присущее грассирование на присущую ныне картавость.

Ну, прижимистость — и там и там. Копии чеков за фуршет. Войдите в мои тапочки! Банковал, да, но и коллектив долю малую внёс. Просто знать, насколько скинулись, журить безмолвно. Или тот же тополиный пух, жара! Диссер — в апреле, а празднество в июле. Что так? А где-то посерёдке — юбилей, полтинник! Почему не совместить две даты? Вот незадача — разгар лета, многие разъехались. Министр звонил с Капри, всячески сетовал, что он, министр, на Капри, но мысленно вместе. Сейчас зачитаем. Жаль, что вас не было с нами.

Извинительный, даже трогательный шахер-махер с хитрым видом. А что делать?

Но с Лилит Данияловой он зря так.

Вот и…

* * *

Да как — так?!

Гм. По-всякому. Только допущения. Никто со свечкой не стоял, растопыренные уши к стенкам не прикладывал. (Поверили?)

Чёртова уйма вариантов! Цикл: Не могу тебя забыть! — А я тебя — вспомнить!

Первое. Замечательный творческий бизнес. Гений и бизнес-леди. Фотоальбом «Голая правда» — на поток. Тираж — миллион. Кредит — решаемо. Есть люди, есть связи. Не в Париже. Париж — отстой. Да, уже отстой. Вместе покорим весь мир. Сначала Израиль, но это и есть весь мир. Я знаю.

Второе. Непременное сочетание браком. Непременно традиционным. В синагоге, да! Придаст особую… Двое сошлись в единоверии. Пока не объяснить, но это надо. Я знаю.

Третье. Перспективы воодушевляют, а?! И ну его, этот унылый Питер, с такими перспективами!

Четвёртое, пятое, шестое — дело десятое. Да?!

Нет конечно.

Почему? Почему?!

Почему женщина должна объяснять кому-то — почему?

Кому-то?!

Ну а кому?

Кто право имеет!

Не тварь дрожащая, да. Продолжай, Лёва.

Не провоцируй!

Или что? По темечку топором? Иди, усни. У тебя под глазами тени… забытых предков.

Ох, пожалеешь!