Ангел ходит голым

Рутинная процедура. Весь курс, конечно, в коридорах не топчется, похохатывая. Да просто не поместятся. И курить на факультете запрещено категорически, даже в сортире, тем более в сортире.

* * *

Всей оравой – в Румянцевском садике, угол Университетской набережной, два шага до журфака. Спугнув здешних завсегдатаев-черносотенцев. Обсев скамейки у фонтана (да, фонтан ещё был, не демонтировали) перед обелиском «РУМЯНЦОВА ПОБДАМЪ». Тут сообща и дыми лошадиными дозами, гомони, фрондируй в голос:

– А там кто-нибудь из «Плейбоя» будет? Я бы завербовался.

– Ага, «Плейбой»! «Таймс»! «Шпигель»! Скажи спасибо, если тебя хоть «Смена» подберёт!

– «Смена» полный отстой! Не та уже!

– Так им и скажи, если спросят: ах, уйдите, противные! я не продаюсь!

– Все продаются!

– Смотря за сколько.

– Ну, твоя-то цена – пятачок за пучок. Если бы я «шпору» в среду не кинула, ты бы совсем!

– Я тебя тоже люблю и ценю. За «шпору» – вообще страстно!

– Вот кого с руками-ногами оторвут, это Лилиточку нашу! Со «шпорами», без шпор!

– С её руками-ногами – оторву-ут! Лиль, джин-тоник хлебнёшь?

– Нет.

– Обижа-аешь!

– Нет

– Тогда почему?

– Муж не разрешает.

– О! А кто у нас муж?

– Хочешь, познакомлю?

– Э-э, не-ет. Спасибо, нет.

Знамо, кто у Данияловой муж! Пошутить нельзя?

Нельзя!

– Ребяты, а про «Талисман» кто-нибудь что-нибудь слышал, знает?

– Да сдаётся мне, пока одни понты!

– Не скажи. Вроде у них всё по-взрослому.

– Поживём – увидим.

– Если доживём.

– Это – да!

Бодрячки на нервишках. Солнце всходит и заходит – кушать хочется всегда. Пристроиться бы! Хоть на договор! О том, чтобы в штат, мечтай до вручения диплома. В СМИ недоучек не привечают. На договор – куда ни шло. И пойдёшь – при всём уморительном фрондировании. Пойдё-о-ошь! Та же газетная практика, публикации – кровь из носу. Иначе – отчисление, жёстко. По-волчьи выть…

Забавно их всех слушать, если прислушаться. Костя Шарий с Тарасиком забавлялись тут же поодаль, на скамеечке. В шахматы играем, в шахматы. Ветерок освежает, травка зеленеет, бодрячки чирикают. Право, пользительней, чем в аудитории париться, как Аврумычу с Максом. На пальцах кинули – кому куда.

О! Вот и «отстрелявшиеся» студентики в Румянцевский со Съездовской потянулись разрозненно.

– Вторая смена! Вторая смена! Ещё человек десять запустят. Да не торопитесь, там они пока пытают.

– А никто и не торопится! Очень надо!

Очень. Надо.

– Ну, как там? Как там?

– Да никак! Морды, как морды. Но улыбаются. Так надо понимать, мы им больше нужны, чем они нам.

Легко говорить, уже «отстрелявшись»!

– Но взяли? Предложили хоть?

– От «Плейбоя» там есть кто?!

– Да отзынь ты со своим «Плейбоем»! Задолбал! Не, без балды, как там?

– Вербуют помаленьку, вербуют.

Иносказательно «вербуют» или как? Или так. И так, и так. Вслух не произносится, но подразумевается. Не без лёгкой бравады: врёшь, не возьмёшь! Боязливо. Сейчас не тридцать седьмой год, да! Ведь да? Ведь потом никак не отразится – на карьере, на бытовых заморочках, на всём… Ведь да? То есть… Ведь нет, не отразится?

Такие все бодрячки на нервишках.

* * *

– Можно?

– Нужно! Входите, присаживайтесь.

Просто как дети! На моськах написано: зна-аем, знае-ем ваши штучки!

Да какие ж такие штучки, молодёжь! Предлагаем поработать вместе. Престижно, высокооплачиваемо, на благо Родине. Что в этой триаде смущает? Престижно? Высокооплачиваемо? Или… на благо Родине? М? Ваше право в любой момент отказаться. Было бы предложено. Ведь не каждому предложено, только избранным. Нет желания стать избранным? Так и будешь день за днём гнать строку в каком-нибудь «Талисмане» за денежку, пока не испишешься? Да ради бога! Рано или поздно подсидят, и – по сокращению штатов. Однако если ты избранный, то какой-нибудь «Талисман» не уволит ни при каких условиях. Будет дано понять: такое условие! Своих не бросаем. А глаза добрые-добрые!

Вот самое то повториться! От природы отнюдь не дура. Настолько умна, что иной раз играет дуру просто виртуозно.

Самое то – в ту субботу, при собеседовании.

Она к Граничу («Талисман») попала. Гранич, как всякий начинающий импотент, из молодых да ранний, выпучил всё, что имел. Распавлинился до неприличия: перспективы, такие перспективы! Талисман – нечто магическое, приносит удачу и счастье владельцу оного. Золотая цепка на шее. Костюм за двести баксов, бывш. за три тыщи, с распродажи на Пятой авеню. «Роллекс»-China. Дорого, но дёшево. Понты.

Дамочка с кафедры промеж прилавировала: наша Лилечка – гордость курса! вы её ещё не знаете, вы её ещё узнаете!

Ассистент рядом с Граничем – только доброжелательность, только она!

А ведь округление бёдер твоих, как ожерелье, дело рук искусного художника; живот твой – круглая чаша, в которой не истощается ароматное вино; чрево твоё – ворох пшеницы, обставленный лилиями; два сосца твоих – как два козлёнка, двойни серны.

* * *

Да, позвонил потом. Выдержал недельку (согласно методичке), позвонил. Сказано: мы с вами свяжемся.