Ангел-хранитель

Вдруг на одной из боковых аллей он увидел быстрый промельк. Кто-то шел между осенними голыми деревьями, кто-то очень высокий.

– Стой! – крикнул Смирнов. – Стой, сказал!

Достав из кобуры пистолет, все ускоряя шаг, он бросился за непонятной фигурой, которая вопреки законам физики не темнела, а светлела перед ним. Впрочем, Смирнову было не до физики – он мчался уже во всю прыть, преследуя загадочного типа, но при этом не приближался к нему ни на шаг, хотя тот свои шаги не ускорял вовсе. Вдобавок снегопад усилился, и, наверное, от этого Смирнову стало казаться, что фигура перед ним не идет, а летит над землей. Усилился и ветер – его вой становился все громче, делался суровым, складываясь при этом в отчетливую мелодию.

Все это было так страшно, так как-то… карающе, что Смирнов остановился у парковой ограды и, задыхаясь от быстрого бега, заткнул уши, как делал это в далеком детстве, когда боялся чего-нибудь непонятного.

Это успокоило его, по крайней мере он отдышался. А когда отнял ладони от ушей, то снова услышал гул, но совсем другой – мерный. Через мгновение Смирнов понял, что это не гул, а топот тысяч сапог.

– Входить в парк поротно! – раздалась команда.

Не по-немецки, а по-русски.

Отшатнувшись от ограды, Смирнов попятился и бросился бежать в глубь парка.

– Верочка… Я что-то… Глаза закрываются…

Надин голос звучал виновато.

– Ложись, – сказала Вера.

Но Надя уже и так легла на пол под зарешеченным окошком.

– Что это со мной?.. – пробормотала она.

И затихла, закрыв глаза. Вера встревоженно наклонилась над сестрой, тронула ее за плечо. Надя не откликнулась, даже не пошевелилась. Вере показалось, та не спит, а находится в глубоком обмороке или даже… Вера прижалась ухом к ее груди – слава богу, дышит, хоть и едва слышно, и как-то очень медленно.

«Может, это и лучше, – подумала Вера. – Пусть в беспамятстве…»

Она и сама была бы рада встретить смерть в каком-нибудь странном оцепенении вроде нынешнего Надиного. Но, кажется, мама была права, когда в детстве говорила, что каждому Бог дает испытание по силам.

«Зачем мне эта сила?» – в отчаянии подумала Вера.

Она встала, подошла к окошку. И услышала тот же звук, который слышал в парке Смирнов, – топот тысяч сапог.

Вера бросилась к двери, потом к Наде, потом снова к двери… Снаружи послышались сперва отдельные выстрелы, потом автоматные очереди, крики по-немецки, по-русски… Потом из-за двери донесся мужской голос:

– Эй! Есть тут кто живой?

Русский голос!

– Мы! – забыв и о страхе своем, и об отчаянии, закричала Вера. – Мы здесь! А вы кто? – тут же спросила она невидимого собеседника.

– Сибирские дивизии, – ответил тот. – Москву пришли защищать.

Вера села на пол и заплакала.

За дверью послышались шаги.

– Товарищ комдив, там женщина, – доложил голос.

– Сбивайте доски, – распорядился подошедший.

Через несколько секунд дверь распахнулась. В тусклом рассветном мареве стала видна высокая мужская фигура в шинели. Вероятно, это и был товарищ комдив.

– Выходите, – сказал он.

Вера поднялась с пола и, наскоро вытирая слезы, пошла к двери.

Перед складом между пустыми ящиками по-прежнему лежала мертвая Ольга Ивановна. Рядом с ее телом распростерлись тела убитых немецких солдат и валялся на боку мотоцикл.

– Товарищ комдив, офицер уйти успел, – услышала Вера. – На мотоцикле, гад.

Она перевела взгляд на того, к кому относился этот доклад.

– Выходите, выходите, – повторил он, глядя на Веру с высоты своего роста и недовольно хмурясь.

Глубокая вертикальная морщина перерезала при этом его лоб. Вера узнала бы эту морщину из тысячи. Из миллиона.

– Что с вами? – еще успела она услышать его встревоженный голос.

А больше ничего уже не слышала, и как он подхватил ее, падающую без сознания, не почувствовала тоже.

Глава 5

Надя открыла глаза и поняла, что она в своей комнате. Какое счастье!.. Почему счастье, было непонятно, но в светлеющем сознании сразу возникло именно это: она дома, этого не может быть, но это есть, и это счастье.

И тут же она вспомнила все, что происходило накануне: темный парк, свет мотоциклетных фар, мертвая Ольга Ивановна, грохот молотков, заколачивающих двери склада…

– Вера! – вскрикнула она и, едва не упав от слабости в ногах, все-таки вскочила с кровати.

Когда, пошатываясь, Надя вышла из особняка в парк, ей открылась необыкновенная картина: сколько взгляда хватало, прямо на снегу сидели или спали солдаты в маскхалатах. Их были не десятки, не сотни, а, кажется, тысячи. Изумленно оглядевшись, Надя увидела, что многие из них стоят с кружками в очереди к хозяйственному флигелю. Туда она и направилась.

Во флигеле пар клубился, как в бане. Надя даже не сразу сумела разглядеть, что на плите и на керогазах стоят чайники, кастрюли и выварки для белья и во всех этих посудинах кипятится вода. Музейные сотрудницы в полном составе разливали из них кипяток в подставляемые солдатами алюминиевые кружки.

– Товарищи бойцы! – покрикивала Галина Афанасьевна, музейная смотрительица. – Не толпитесь! Вода от этого быстрее не закипит.

– Откуда солдаты? – спросила Надя.