Ангел-хранитель

– Отдыхайте. Я через час к вам зайду. Обсудим, как теперь будет организована ваша жизнь.

– А вдруг нас опять заберут, Семен Борисович? – со страхом спросил Артем.

– Не заберут, – ответил тот. И велел: – Одежду эту снимите.

– При нем даже лучше будет, чем при матери, – сказала Оля, как только он скрылся из виду.

– Ты что! – возмутился Артем.

– А что? – хмыкнула она. – Мать говорила, из него веревки можно вить. Если умеючи.

Глава 3

Когда Вера вышла из-за занавески, за которой стояло гинекологическое кресло, врач, некрасивая женщина одних с нею лет, выписывала направление.

– Этого не может быть! – сказала Вера.

– Все может быть, – пожала плечами врач. – Вспомните Библию.

– Сарру с Авраамом, что ли? – хмыкнула Вера. – Мне все-таки не сто лет еще.

– Вот именно. Вы, конечно, не юная женщина…

– Мягко говоря!

– …но и не старуха. Вам пятьдесят, раньше в вашем возрасте рожали вовсю, и даже прямо в поле. Срок у вас одиннадцать недель, организм здоровый. Это же счастье.

– Не уверена, – сердито бросила Вера.

– Ребенок всегда счастье, – возразила врач. И с грустью добавила: – У меня вот не случилось. Муж на войне погиб, а больше никого не встретила. – Она протянула Вере направление. – Сдадите анализы.

– Дайте в себя приду. – Вера потерла лоб. – Только этого мне не хватало!

– Наверное, не хватало.

– Неожиданно все это, – проговорила она почти жалобно.

– Судьба всегда напоминает о себе неожиданно, – пожала плечами врач.

– Думаете, судьба?

– А что же?

Что ей делать, она не понимала. Это было такое невероятное для нее состояние, что само по себе добавляло злости – и на все происходящее, и, главное, на себя саму.

Семен избегал ее в той мере, в какой главврач санатория мог избегать директора: необходимые по работе разговоры вел отстраненным тоном, не задерживаясь при этом в ее кабинете ни на минуту сверх того времени, которое требовалось для прояснения одних только рабочих вопросов, в целом же вел себя так, что никакие другие разговоры были между ними просто невозможны.

Эта особенность его отношения была Вере тем более заметна, что даже к Лизе, которой Семен прежде сторонился – она действительно связывалась в его сознании со смертью Нади, и ничего он не мог с этим поделать, – теперь он стал внимательнее. Может, это было связано с тем, что трое живущих в санатории детей, Оля, Артем и Лиза, напуганные всем случившимся, стали держаться вместе еще теснее, чем раньше. Над Олей и Артемом он оформил опеку – в связи с тем, что их мать была осуждена на два года, добиться этого было нетрудно, – а Лиза оказалась чем-то вроде довеска к ним.

То есть это сначала казалось, что она всего лишь довесок, но постепенно Вера стала все чаще слышать от племянницы: «Надо дядю Семена спросить, как это уравнение решается… дядя Семен говорит… дядя Семен разрешает… дядя Семен меня попросил…» Прежде она обрадовалась бы этому: для нее самой отец был кумиром, и она не понаслышке знала, как девочке в ранние годы необходимо, чтобы ее воспитывал мужчина, иначе трудно ей будет потом понять, как мир устроен. Семен Фамицкий подходил на эту роль, и, собственно, подходил куда лучше, чем кровный Лизин отец, сгинувший в штрафбате Павел Кондратьев…

Да, если бы отношения Семена и Лизы наладились раньше, Вера была бы только рада, теперь же она сердилась на себя за то, что не радуется даже этому. Она понимала, что надо поговорить с Семеном о своей неожиданной беременности, не знала, как начать такой разговор, и сердилась еще больше.

Пока наконец ей это не надоело.

В окно своего кабинета Вера увидела, как Фамицкий выходит из бальнеологии, отдает распоряжение санитарам, которые выносят пациента на носилках – плохо тому во время ванны стало, что ли? – идет к главному корпусу… Вера быстро вышла из кабинета.

Семен был погружен в свои мысли и увидел ее, только когда она остановилась прямо перед ним на дорожке. Здороваться не было необходимости, они уже виделись сегодня. Он молча смотрел на Веру.

– Семен, я жду ребенка, – сказала она.

Он запнулся о корень и чуть не упал.

– Ты что? – спросил он, с трудом поймав равновесие.

Вид у него был не умнее, чем этот вопрос.

– Я непонятно выразилась? – спросила Вера. – Жду ребенка. От тебя.

– Бред какой-то.

Он покрутил головой и судорожно сглотнул.

– Не бред, а факт.

– Не может быть! – воскликнул он.

– Почему же?

– Ну…

– Потому что я старуха?

– Нет, ты, конечно, не старуха… – начал было он.

– Тогда чему ты удивляешься? – прервала его Вера.

– Я не… Что же теперь делать?!

– Кому? – глядя ему в глаза беспощадным взглядом, спросила она.

– Ты что собираешься делать? – вместо ответа спросил он.

– Не знаю.

Он должен был ей сказать, что делать. Он. Но он молчал. Секунды тянулись медленно, мучительное молчание не прерывалось… Что ж – значит, так.

Ошеломленный, растерянный, Семен смотрел, как Вера уходит прочь своей решительной походкой.