Ангел-хранитель

– Сам не знаю, как это случилось. – Он посмотрел на ее плечи и добавил занудным тоном: – В последнюю неделю обстоятельства складывались так, что мне постоянно приходилось держать себя в руках. Не допускать слабости. Видимо, это и привело к такой… хм… разрядке.

Знакомый тон вывел Веру из непривычной для нее растерянности. Она боялась признаться себе в том, что ей оказалось неожиданно хорошо с ним. Ну а теперь к ней вернулось обычное ее самообладание.

– Ну и зануда же ты! – хмыкнула Вера. – Ладно, забудь. С каждым может случиться. – Она быстро оделась и уже от двери сказала: – Прими душ. Отсыпайся. Обед тебе принесут.

– Вера, мне в самом деле неловко, – сказал он, исподлобья глядя на нее. – Просто стыдно.

– Нет, вы посмотрите на него! – с напускной беспечностью воскликнула она. – Только почувствуешь себя женщиной – он тут же заявляет, что ему неловко и стыдно!

– Действительно, зануда… – смущенно пробормотал Семен, когда дверь за ней закрылась. – Только это из меня и не выбили. Н-да!..

Он потер лоб ладонью и изумленно покрутил головой.

– Это тебе дроби дурацкие нужны! Чтобы человечков своих из глины лепить. Голова – одна треть, ноги – две трети! Или Лизке, зануде.

Оля проговорила это так смешно, что даже серьезный, вечно погруженный в себя Артем улыбнулся.

– А тебе что, не нужны? – спросил он сестру.

Они уже вошли с Оборотневой пустоши в парк и направились к хозяйственному флигелю, в котором жили с матерью.

– А я артисткой буду! – заявила Оля. – Артисткам математика ни к чему. Вот Марика Рёкк ни одной дроби вообще не знала, точно тебе говорю. А как танцует! Кино трофейное видел?

И она закружилась по аллее, в самом деле как артистка. Что ж, если Оля чего-то захочет, то обязательно добьется. Наверное, так и должно быть, если девчонка красивая. А Оля очень красивая, это даже Артем понимал, хотя для него, права сестра, имели значение только фигурки, которые он ловко лепил из глины.

Когда Оля и Артем вошли в комнату, то увидели, что за столом сидит военный и листает журнал «Огонек».

– Долго гуляете, – сказал он.

– Мы в школе были, – растерянно произнес Артем.

– Вы что здесь делаете? – возмутилась Оля.

– Соберите свои вещички, – распорядился военный. – Много брать не надо, там все дадут. Живо давайте.

– Не буду я ничего собирать! – воскликнула Оля.

– Где мама?! – крикнул Артем.

– Ну хватит! – рявкнул военный. – Большие уже, должны понимать. Мать арестована. Вас – в детдом. Собирайтесь.

На работу Семен вышел через три дня. То есть физически он мог бы сделать это и раньше – хоть все тело болело после избиений, однако переломов или каких-либо других серьезных повреждений, по счастью, не было, – но не физически ему надо было привести себя в такое состояние, в котором он смог бы разговаривать с людьми. Следовало почувствовать себя человеком, а не мешком с костями, валяющимся на полу в луже собственной мочи. На это потребовалось некоторое время.

А до бальнеологического корпуса он и вовсе добрался лишь через неделю.

– Ну вот, – говорила медсестра, только что измерившая пациенту давление, – все у вас в порядочке, можете ванну принимать. – И воскликнула то ли радостно, то ли испуганно: – Ой, Семен Борисыч! Здрасте…

– Здравствуйте, Наташа, – ответил он. И поинтересовался у пациента: – А что это на вас за пижама? Не по размеру.

– Сказали, нету других, – пожал плечами тот.

– Безобразие, – поморщился Семен. – Нельзя человеку в таком унизительном виде. Наташа, скажите Лукерье Алексеевне, чтобы поговорила с кастеляншей.

– Так ведь Лукерью Алексеевну… – испуганно произнесла медсестра. – А вы не знаете разве?

Когда Семен вошел в директорский кабинет, Вера читала какие-то документы, вынимая их из папки, лежащей перед ней на столе.

– Что с Лушей? – не здороваясь, спросил он.

– Что следует, – холодно ответила Вера.

– Это правда, что ее арестовали?

– Да.

– За что?

– За ложный донос. – Вера усмехнулась. – Новые у них теперь резоны.

– На кого донос? – спросил Семен.

– На меня.

– Не может быть! – воскликнул он. – Она на такое не способна.

– Все может быть, – пожала плечами Вера. – И все на всё способны. Уж тебе-то пора бы понять.

– А дети?

– Я еще про детей ее должна думать? – вышла из себя Вера. И, выхватив из папки листок, прочитала: – «Ангелова Вера Андреевна поддерживает связь с заграницей через свою родную сестру, она в Париже проживает. Это подтверждается письмом, которое передаю вам. Также подтверждаю, что В. Ангелова хранит на складе предметы культа». Ты хоть понимаешь, чем это для меня должно было кончиться?

– Ее могли заставить, – сказал Семен.

– Ах, бедняжка! Меня почему-то не заставили доносить.

– Нельзя требовать подвига ото всех, – жестко произнес он. – Тем более от женщины, которая несет ответственность за своих детей.

– Да плевать мне на ее детей! – выкрикнула Вера. – Она гадина, и из них то же вырастет!

Семен посмотрел на нее с таким отвращением, словно перед ним была змея.

– Какая же ты дрянь… – медленно произнес он. – Мстительное ничтожество.

И, хлопнув дверью, вышел из кабинета.

Он вернулся в Ангелово через два дня. Выйдя из санаторской машины перед флигелем, сказал: