Ангел Кумус

ЭлПэ вдруг словно проснулся и огляделся. Он сразу заметил, что большинство присутствующих в зале были безучастны, они словно грезили с легкими улыбками, ЭлПэ почувствовал их грезы физически, как легкий ветер в жару, у самого песка, когда даже замершая листва не реагирует, а потная кожа встрепенется. Он почувствовал их наркотическое опьянение своими грезами, вернее, их исполняемостью. Один из них грел руки в разоренных кишках только что убитой собаки в клубах морозного голубоватого пара, а другой дышал, нюхал, почти облизывал такие древние переплеты таких древних книг, что они казались иссохшими мумиями.

Поднялись руки. Голосовали за отмену сурового наказания за вынужденный контакт. Вносили поправки на обстоятельства.

– И последнее. Мы тут посоветовались.. Никто не знает, почему мы здесь, оторваны от народа, так сказать. В зале есть представители верхних эшелонов, если можно так выразиться, – головы тут же повернулись назад, глаза отыскивали Вола и ЭлПэ. ЭлПэ замер, стараясь понять реакцию Вола, но тот невозмутимо разглядывал свои ногти на левой руке, – Попросим их высказаться!

– Мы работаем над этим, прошу нас правильно понять, я прибыл специально, чтобы во всем разобраться, но выводы делать рановато.. – Вол заговорил только тогда, когда после длительной паузы установилась тишина, как только она нарушалась кашлем или скрипом, он надолго замолкал, чем добился полного внимания, – Я со своей стороны не могу ничего обещать, но сделаю все, чтобы понять, что происходит. Могу заверить вас со всей ответственностью, что там… – он надолго замолк и многозначительно уставился вверх, – Очень обеспокоены происходящим, но найти объяснения этому не могут. Мы разработали множество версий, из канцелярии умерших доставлены новейшие разработки, но здесь – мы бессильны. Вы к этому миру не относитесь. Тихо! Да, вы не существуете и в мире живых, хотя более контактны с ним. У нас осталась последняя надежда. Отнеситесь к моим словам с особым вниманием: попробуйте вспомнить и проанализировать сам миг вашего ухода из жизни, что-то же в нем было не так! Я же прошу вас всех о полной бдительности, правильности составления отчетов и внимании, подчеркиваю, особом внимании ко всему, что вам кажется странным!

– А мне вот кажется странным, что ни одной бабы! Ну ни одной! – весело закричали в тишине из зала, потом все одобрительно загудели и стали пересмеиваться, шумно двигаться, словно это заявление стало поводом для окончания собрания.

Вол замер задумчиво, отрешенно, как человек вспомнивший вдруг мучительно и глупо забытое слово или понятие, смотрел, не видя, куда-то мимо ЭлПэ. Он что-то почувствовал в шутливом возгласе, тонкая ниточка беспокойства дернула почти незаметно память ЭлПэ.

«Не буду думать… – сказал вдруг себе ЭлПэ, словно понял, как можно противостоять болезни, – Что это он встрепенулся, врешь, я тебе не помощник, я не знаю, куда я попал и что здесь творится за чушь такая, но я тебе не помощник, я не буду тебе думать!»

И ЭлПэ, сладострастно хрустя и вытирая жир толстыми пальцами о прекрасную жилетку Вола, стал поедать зажаренную румяной корочкой курицу сидя в тени виноградника на ковре, в солнечных бликах. И так он замечтался, что вдруг увидел на берегу, там, далеко, у самой кромки воды, прихрамывающего мальчика, а из моря выходили одно за другим сразу несколько солнц, а зажаренная курица лежала на серебряном блюде, и только ЭлПэ подумал, что таким и должен быть рай, как странное ощущение, что чего-то не хватает наплыло душным запахом прелых водорослей…

«Огромный кувшин вина!..» – ЭлПэ даже закрыл глаза, чтобы поясней представить себе этот узкогорлый и толстозадый кувшин, но Вол зло и раздраженно уже тряс его, приблизил вплотную удивленные глаза, неуверенно погрозил тростью.

Они выходили из зала последними, вдыхая пыль, ЭлПэ радовался своей победе, он не дал подслушать свое сокровенное, он нагло грыз вкусную курицу, и Вол ничего не смог сделать. Вол был насуплен и зол. «Вот мы и поменялись настроениями!» – вдруг заметил ЭлПэ.

– Откуда вы взяли этих людей? Кто они такие?

Вол молчал, он был одержим разгадкой, вот-вот ухватит, совсем рядом, а не дается.

Шофер-горбун привез ЭлПэ уже ночью, ЭлПэ смотрел на освещенную дверь подъезда, не поворачиваясь, старался дождаться отъезда шофера, но было тихо, тогда он осторожно повернулся, а ничего и не было – ни машины, ни шофера. ЭлПэ чудовищно устал, он хотел во всем разобраться, наконец, считая по привычке ступеньки, он поплелся по лестнице вверх – лифта он стал панически бояться, когда застрял там в пятый раз. На счете тридцать семь он наступил на шнурок от ботинка, попробовал выставить руки вперед, но не успел и рухнул тяжело боком на лестнице.

Близко от лица была стоптанная ступенька, шершавая и серая, потом подуло сквозняком, потом – тонкий, еле слышный запах духов и острый кончик женской туфельки у его носа.