Ангел-Маг

Они учуют ее присутствие, как только она ступит на землю Истары. Лилиат являлась для монстров живым маяком. По мере того как она начнет пользоваться магией, этот маяк начнет становиться все ярче. Разгорится огонь, созывающий тварей со всех уголков Истары. Они придут, желая убить ту, что когда-то сделала их такими. Разума у них осталось немного, но инстинкты работали с удивительной силой. Они знали: эта женщина была как-то связана с причиной их неестественно долгого, мучительного существования. Добраться до нее, убить ее – и все завершится…

Усмехнувшись про себя этой тщетной надежде падших созданий, Лилиат вступила в поток. Ей не было дела до леденящей хватки воды, болезненных вскриков отверженцев и ругани стражи. На середине реки Лилиат с головы до пят охватило удивительное тепло, а в ушах, перекрывая шум несущейся воды, зазвучали серебряные колокольчики. Лишь она одна слышала их.

Я здесь, прозвучал мысленный голос Паллениэля. Очень тихий, но вполне явственный. Я тебя жду…

Лилиат на краткий миг прикрыла глаза и обхватила себя руками, наслаждаясь этой связью.

Дева Элланды возвратилась в Истару. Совсем скоро все будет хорошо.

По крайней мере, для Лилиат.

В далеком от пограничья Лютейсе кардинал Дюплесси вновь услышала пугающий дробный стук и возню иконы Ашалаэли. Долетел низкий предупреждающий звук расстроенной арфы. Кардинал кое-как приподнялась на постели. Потом, пошатываясь и щуря глаза, вошла в поток солнечного света, падавший из окна. Она пыталась позвать, но горло совсем пересохло, а язык отказывался повиноваться.

До конторки она добралась ползком. Попыталась подняться… Икона Ашалаэли не просто вибрировала и гудела. Она испускала резкий белый свет, затмевавший даже солнечные лучи. Кардинал никогда прежде такого не видела.

– Ашалаэль…

Она кое-как сумела хрипло прошептать имя, но дотянуться и коснуться иконы оказалось превыше ее сил. Тем не менее ощущение присутствия Архангела в комнате стало расти. Ашалаэль проявлялась: удар громадных крыл прозвучал подобно грому или выстрелу пушки. Оконные рамы содрогнулись, разбитые стекла полетели осколками. Потом грянули фанфары тысячи труб, похоронившие тревожные крики и голоса по ту сторону двери.

Маг-убийца! Маг-убийца! – прокричала Ашалаэль в сознании кардинала. Каждое слово тонким клинком пронзало мозг.

– Не понимаю, – прошептала Дюплесси.

Она убивает ангелов! Останови ее! Останови! Останови!

Кардинал не ответила – попросту не смогла. Ее пальцы соскользнули с края конторки. Мышцы и сухожилия утратили силу и более не могли удерживать тело. Старая женщина завалилась набок с глухим шлепком, почти беззвучным после царственного явления Архангела. Ярко-алая кровь хлынула из ее глаз, носа и рта – видимый знак того, что ее разум, и без того ослабевший, не смог выдержать мощи крика Архангела.

Ашалаэль, лишенная вызывающего, вернулась на Небеса. В тот же миг дверь комнаты кардинала растворилась настежь. Разом влетели Антон, Робард и трое поборников, размахивающих мечами… и замерли, словно налетев на стену. Властительница всех их судеб, много десятилетий правившая ангелами и людьми, лежала мертвая на ковре.

31

На перевал поднимались короткими перебежками. Авангард то и дело вступал в схватку с одиночными монстрами. Чудища, страшные противники в ближнем бою, оказались очень заметны на голой земле, среди скал. Их с легкостью обнаруживали. Солдаты тотчас останавливались, выстраивались в шеренгу и давали несколько залпов. Чаще всего мушкетный огонь разил тварей насмерть. В других случаях с израненными монстрами без большого труда расправлялась полудюжина алебардщиков.

Четыре-пять таких успешных столкновений – и люди заметно повеселели. Исключением, пожалуй, являлись Дартаньян, Рошфор и некоторые ветераны, не разделявшие новообретенной веры, что в дальнейшем так и предстоит биться с монстрами, бродящими по одному, в худшем случае по двое. А раз так, сотня мушкетеров наверняка разделается с одиноким монстром, замеченным в трех сотнях шагов! Так думали рядовые, но командиры прикидывали: что будет, если набежит сразу сотня превращенных? Или тысяча?..

Как и все, кто следовал за боевым авангардом, Доротея приостанавливалась осмотреть убитых чудовищ. Тем более что появлялся достойный повод взять маленькую передышку на долгом и тяжелом подъеме. Вдобавок художницу завораживало многообразие попадавшихся тварей: все они оказались разными. Некоторые были двуногими и прямоходящими, другие бегали на четырех, а у одного чудища обнаружилось множество ног. Доротее не довелось видеть его в движении, но, наверное, оно носилось по-тараканьи. Иные были закованы в многоцветную чешую, других покрывала толстая бугристая шкура, серая или пурпурная, третьи обросли свалявшимся мехом – белым, рыжим и бурым. Все варианты неплохо защищали от пуль и клинков. Большинство ран выглядело поверхностными. Убивало монстров скорее количество поражений. Лишь иногда свинец или сталь находили слабое место, где и причиняли увечья.