Ангел-Маг

– Так вот на что Дартаньян намекала… – промолвила Доротея.

– Что?

– Ну, просто она… э-э-э… полагает, что вы, поборники, слишком уповаете на иконы и ангелов. – Доротея почувствовала, что краснеет. – Думаю, она тоже подозревала, что наши иконы не будут отзываться в Истаре.

– Дартаньян в уме не откажешь, – пробормотала Рошфор и глотнула из кружки. Вино оставило алый след у ее губ.

– Но что все это значит? – спросила Доротея. – То, что Ашалаэль не позволяет никому из своих ангелов посещать Истару и быть вызванными оттуда?

– Какая разница, что это означает? Нам нет дела до про́клятой страны, – ответила Рошфор, попивая вино. – Не следовало бы соваться туда, но приказ есть приказ. Его исполняют, а не оспаривают. Как же не вовремя перетрудилась ее высокопреосвященство… а ведь я предупреждала ее! Не стоило ей допрашивать тебя лично…

– Ты имеешь в виду, что сама меня допросила бы? – спросила Доротея. – Ты хотела, чтобы Переастор рылся у меня в голове по твоей воле?

– Нет! – возмутилась Рошфор и так шарахнула по столу кружкой, что вино разлетелось брызгами, а ножки стола подломились. – Нет! Не этого я хотела… и не стала бы… разве что по прямому приказу ее высокопреосвященства. Но она тогда уже предельно утомилась… Ей следовало доверить кому-то другому…

– Пойду я, пожалуй, – вздернула подбородок Доротея и отодвинула свой стул.

Рошфор тоже вскочила… на один короткий и страшный миг Доротее показалось, будто поборница готова удержать ее силой. Но нет – она осталась стоять на месте, легонько пошатываясь. Даже руки так и висели вдоль тела.

– Я же сказала, что никогда тебя не обижу, – пробормотала Рошфор. – А я слов на ветер не бросаю.

– Еще ты выражала надежду, что мне никогда не придется бояться тебя, – отозвалась Доротея. – А в тот раз мне было страшно.

– Я бы не хотела быть такой, как… – начала Рошфор, но осеклась и не договорила. Доротея смотрела на нее, ожидая продолжения.

– Такой, как?..

Рошфор покачала головой – очень медленно, как если бы голова была сделана из камня и слишком тяжела, не сразу сдвинешь. Потом безнадежно махнула в сторону выхода. Доротея шагнула туда и, распустив завязки на матерчатой двери, вышла в вечерние сумерки. Главным было то, что Рошфор не запретила ей напрямую расспрашивать отверженцев…

30

– Одна из той четверки нашим людям вопросы задает, – тихо сказал Бискарэй, обращаясь к Лилиат.

Разложив на земле грубые одеяла, они устроились с подветренной стороны крупного валуна. Монталлар был уже близок; до него рассчитывали добраться назавтра. Всю прошлую неделю дорога медленно, но неуклонно шла на подъем, устремляясь к горам, отмечавшим границу с Истарой. Становилось холоднее, особенно в ветреную погоду. Отверженцы повадились спать бок о бок, а грязную землю полей сменила сухая, бесплодная почва да голые камни.

– Та ученая, Доротея Имзель, – уточнил Ночной Король.

– И что она выведывает? – спросила Лилиат.

Она тоже говорила понизив голос, хотя их со всех сторон окружали бойцы Бискарэя.

– Ее занимают старые сказки. Те, что мы детям рассказываем. Или слышали, когда сами были детьми, – сказал Биск. – Про Погибель Истары, про Паллениэля…

– И что ей сообщили?

– Две расхожие побасенки, которые она наверняка и без того знает. Более ничего. Ну, одна о том, что мы-де нагрешили превыше всякого искупления, и Паллениэль проклял всех истарцев, и никогда-то нам от этого проклятия не избавиться. А вторая – ее в Сарансе очень не любят, – что якобы в Небесах случилась война и вражеские ангелы прокляли нас, да так, что сам Паллениэль помочь нам не сумел. В общем, какую версию ни возьми – приговорены мы навечно. Признаться, мне аж самому любопытно, как на самом деле все обстоит…

– Я же говорила тебе. Паллениэль никого не проклинал. Это его враги вызвали к жизни зольнокровие и чудовищ, – сердито сказала Лилиат, поворачиваясь, чтобы извлечь колючку, впившуюся в бок. – На Паллениэля скопом напали другие Архангелы, подстрекаемые своими кардиналами и высшим священством. В итоге он оказался изгнан… но мы вернем его. Все вернется на круги своя, Биск!

– Но что, если вражеские Архангелы вновь нападут?

– Паллениэля застали врасплох, – сказала Лилиат. Эту ложь она произносила с давних времен, слова слетали с языка легко и привычно. – Его икону носила старая и слабая женщина, кардинал Элсишерон. Когда Паллениэль вернется, это случится потому, что его призову я. И я направлю его на наших врагов. Теперь все станет по-другому! Все будут исцелены. Монстры исчезнут. Истара снова вознесется к величию…

Биск кивнул. Его лицо едва виднелось в наползающей темноте, в тени камня. Даже Лилиат с ее сверхчеловеческим зрением не могла разобрать его выражения.

– Но на что тебе те четверо? – спросил он. – Дескарэй. МакНил. Дюпаллидэн. Имзель. Они даже не истарцы…

– Хватит вопросов, – раздраженно сказала Лилиат. – Успокойся пока и на том, что мне они нужны в храме. Живыми и здоровыми.

– Но…

– Я все сказала, – сквозь зубы ответила Лилиат. – Проследи, чтобы мой приказ был исполнен.

– Как всегда, – ответил Биск. – Да свершится воля твоя…