Ангел-Маг

– Я-то? А-а… я – Доротея Имзель. Я в Бельхолле училась на иконотворца… полагаю, больше не учусь, потому что теперь я у кардинала в Башне «гощу». – Она помедлила, уловив их взгляды, полные ужаса и сочувствия. – Да я там недавно еще. И меня даже выпускают на день. Вот только по ночам запирают… Так что на закате я к вам прийти не смогу.

– Тогда, может, завтра в это же время? – торопливо спросил Симеон.

Остальные едва успели согласно кивнуть: молодой врач уже спешил прочь, на ходу сказав что-то отверженцу, и тот стремглав умчался за носилками и другими работниками – убирать гвардейцев под кров.

– Мне в Новый дворец надо, – сказал Анри. Правда, с места не двинулся.

– А мне – в мушкетерские казармы, – сказала Агнес. И тоже осталась стоять. – Нет, все же я не пойму… Как я могу чувствовать, будто хорошо знаю вас, хотя на самом деле не знаю? А может, и другие такие же есть?

– М-м-м? – подняла глаза Доротея. Почти физически было заметно, как ее мысли вернулись откуда-то из иных измерений. – Так это же просто. То есть не совсем просто…

– Что? – спросил Анри.

– Так случается, когда люди почти одновременно вызывали одного и того же ангела, находясь поблизости друг от дружки, – начала объяснять Доротея. – Чувство общности происходит от ангела, всех нас связавшего. Право, хотелось бы знать, какого ангела разом вызвали мушкетер, служащий и доктор! Что до меня, хоть я и являюсь иконотворцем, сама я последнее время редко к ангельской магии прибегала. Думаю, наиболее частым…

– До сегодняшнего дня, когда пришлось вызвать Яшенаэль, я ангелов месяцев шесть не тревожила, – перебила Агнес. – Своей шпаге я как-то больше доверяю, чем магии.

– Я тоже не вызывал, – сказал Анри. – И вообще я тот еще маг, образ у меня всего один, да и тот старенький, выдохшийся. Я не смею вызывать Хуараваэль… разве что при последней нужде, про которую и думать боюсь… а то еще иконка рассыплется!

– А я вообще не знаю Хуараваэль, – задумчиво проговорила Доротея. Теперь она полностью сосредоточилась на происходящем, лицо заострилось, взгляд стал пытливым. – Беру свои слова обратно…

– Которые? – спросила Агнес.

– Эта общность, что нас связывает… – пояснила Доротея. – Тут, похоже, все не так очевидно. Нам следует разузнать больше. Надо будет сегодня вечером об этом поразмышлять…

– Эй! Ты что делаешь? – воскликнул Анри, потому что Доротея взялась вытаскивать брус, запиравший ворота.

– Мне нужно вывеску дорисовать, иначе хозяин таверны не позволит мне там хранить мои новые краски, – пояснила Доротея. – Мне в Башне нельзя рисовальные принадлежности держать.

– Но гвардейцы… ты стремянку уронила… – начала было Агнес.

– Ой, они сейчас, полагаю, в лучшем случае расползаются по кроватям, а в худшем – валяются где пришлось, как те двое, что влезли через стену, – спокойно ответила Доротея. – А стремянку я не роняла.

– Не роняла? Как так?

– Ее повалил мальчик-отверженец, следивший, чтобы никто ее не задел… Ну и хорошо, я даже довольна.

– Почему? – спросил Анри.

– Он пришел и все утро мне помогал, – сказала Доротея. – Есть же такие люди, стремятся помочь…

– Довольна-то ты почему?

– Потому что это заставило меня посмотреть вниз, и тогда я увидела вас и подумала… то есть ни о чем я не думала, просто сразу знала, что должна с вами поговорить, – сказала Доротея. – Как же все интересно! Увидимся с вами завтра.

Подняв брус, она приоткрыла ворота и выглянула наружу. Увиденное удовлетворило ее, и она выскользнула в щель. Чуть погодя Агнес тоже высунулась на улицу, держа руку на рукояти оружия.

– Она права! Никого! Пойду-ка я в казарму…

– А я – в Новый дворец, – сказал Анри.

Он протянул руку, Агнес крепко и энергично пожала ее, потом улыбнулась:

– Вот мы и нашли себе приключение! Доброго дня, братец-писака!

– Я лишь временно пи… – Анри не договорил: Агнес скрылась за воротами, лишь слышно было, как она насвистывает по ту сторону стены, топая прочь.

Приключение… не хотел он себе никаких приключений. Размеренная жизнь, постоянный доход, уютная должность – вот что было бы правильно и хорошо. На кой ему необъяснимая связь с мушкетером, доктором-магистром и создательницей икон, «гостящей» в Башне у кардинала?

А еще его «братцем» назвали. Анри скривил губы… и вдруг понял, что с первого мгновения знакомства уверенно воспринимал Агнес как сестру. Да, она была привлекательной молодой женщиной примерно его возраста, возможно, несколько грозной… но интерес он к ней питал исключительно братский.

Да, она как будто приходилась ему одной из родных сестер. И даже роднее, потому что те были существенно старше и относились к нему с легким презрением.

Что же касается художницы, Доротеи… Тоже весьма привлекательная девица, совсем не похожая на Агнес. И… тоже внушала ему всего лишь братские чувства. Он словно бы знал ее всю свою жизнь. В то же время не зная о ней решительно ничего.

Они словно бы выросли в одной семье… только он неведомым образом забыл решительно все подробности.

Как же все это странно…