Ангел-Маг

– Повязку Дескарэй, ваше величество, наложил вон тот здоровяк, что с ней рядом стоит. Да-да, молодой великан чуть не с меня самого, и я нахожу это почти оскорбительным, однако терплю, ибо как знать? Может, ему и мои раны штопать придется. Перед вами Симеон МакНил, без пяти минут доктор-магистр, работающий в госпитале. Ученик вашего лейб-медика Хазурен.

– Что скажешь, доктор МакНил? Какой награды желаешь?

– Мне тоже не требуется ничего, чем я уже не располагал бы, – сказал Симеон. От него не укрылось, как порадовал королеву ответ Агнес на сходный вопрос. – Это ли не счастье – учиться у величайшего врача наших дней, которому вверено здоровье вашего величества!

Королева вновь захлопала в ладоши, заулыбалась. Она очень любила публичные изъявления верности, особенно когда они ничего ей не стоили.

– Рядом с доктором, – продолжал Сестуро, – стоит парнишка в два раза поменьше: это один из писцов ее высокопреосвященства, недавно переведенный на службу к архитектору вашего величества. Ему свойственно рвение, вечно понуждающее нас, бедных мушкетеров, стаптывать сапоги во исполнение требований архитектора!

– И как же королеве Саранса вознаградить тебя, мой писец?

У Анри на кончике языка висели слова «золото» и «богатство», но он так и не дал им сорваться. Внутренне юноша кипел от злости и отчаяния. Злился на бестолковых «друзей»: это же надо, держать удачу за хвост – и так бездарно профукать. Хуже того, благодаря им теперь и для него невозможно было высказать здравую материальную просьбу. Мыслим ли разговор о деньгах после того, как эти олухи объявили высшей наградой саму возможность королеве служить?!

Анри прокашлялся и заявил со всей горячностью, какую сумел изобразить:

– Я тоже всем сердцем желаю служить вашему величеству в меру моих ничтожных умений…

– А ты, юная сьёр? – сказала София. – Вижу и без Сестуро, что ты проходишь обучение в Бельхолле. Как твое имя? Готова ли ты, подобно остальным, отринуть любую награду?

– Ваше величество, меня зовут Доротея Имзель. И я вправду обучаюсь в Бельхолле, хотя в настоящее время не посещаю занятий и не живу там. Что же до награды… мне ничего не нужно, вот только в Башню не хотелось бы возвращаться.

– В Башню?!

– Говорят, я в гостях там, ваше величество, – сказала Доротея, поглядывая то на кардинала, то туда, где стояла Рошфор. – Что к чему, я, признаться, не особенно понимаю…

– Ваше высокопреосвященство, что происходит? – спросила королева.

– Студентку Имзель препроводили в Башню ради ее же безопасности, – без запинки начала кардинал. – Эта юная особа продемонстрировала талант к быстрому сотворению икон, доселе замеченный лишь у двух лиц: у еретика Чалконте и у истарки Лилиат, называемой также Девой Элланды. В среде отверженцев существует поверье, что Лилиат должна возродиться и повести их к величию… пока что этот культ ведет их лишь к предательству и бунтам против вашего милостивого правления. Студентку Имзель было решено поместить внутрь Звездной Крепости, дабы защитить ее в случае, если отверженцы сочтут ее возрожденной Лилиат. Судя по тому, что отверженцы похитили у леди Дейемс предметы, имеющие отношение к Лилиат, они не складывают оружия. Поэтому нам не следует закрывать глаза на опасность.

– Вот видишь? – сказала королева. – Все делается для твоего же блага, дитя.

Доротея покорно склонила голову, борясь с желанием громко заявить: «Все это чепуха!» Однако пребывание в Башне успело кое-чему ее научить. А именно: поменьше болтай, целее будешь. В тех случаях, когда прежде она не задумываясь высказала бы свое мнение, теперь она держала рот на замке…

Тут неожиданно прозвучал спокойный, повелительный голос:

– Если речь идет исключительно о безопасности студентки Имзель, можно было бы с куда большими удобствами устроить ее и в другом месте.

Доротея вскинула глаза. Это говорила Дартаньян, капитан королевских мушкетеров.

– Мушкетеры королевы будут счастливы предоставить жилье и защиту в своих казармах в Звездной Крепости, – продолжала Дартаньян. И, предваряя готовые раздаться возражения кардинала, напрямую обратилась к королеве: – Притом не одной сьёр Имзель – всем четверым. Как вы полагаете, ваше величество, это приемлемо?

– О да, конечно, – ответила та. – Замечательное решение, Дартаньян!.. Но что там с этим отверженским культом, кардинал? Какие-то покражи, убийства… Мне это не нравится. Вы принимаете какие-то меры?

Кардинал безо всякого выражения посмотрела на Дартаньян и вновь повернулась к королеве. Все присутствующие понимали, что стали свидетелями небольшого столкновения сил, действовавших у трона, и на сей раз победа осталась за Дартаньян. Хотя, если на то пошло, – за что было бороться? Отстаивать перевод с места на место какой-то незначительной заключенной?..

Ощущение важного сдвига в судьбе испытывала лишь Доротея.