Ангел мщения

От группы она отстала, узнав у экскурсовода время отбытия. Вернувшись к месту сбора, Инна обнаружила, что пока они спотыкались о старые камни, подъехали еще две группы. Один автобус был издалека. Народ только выходил из него, разминался. Спешил к туалетам и кафе, выпить дрянного кофе из пластиковых стаканчиков.

— Простите меня, пожалуйста, — жалобно улыбнулась она женщине средних лет. — Телефон разрядился, а мама просила позвонить. Наверняка с ума сходит от беспокойства. Не позволите воспользоваться вашим? Я оплачу, сколько скажете.

Женщину средних лет тронула такая забота о матери. Проворчав что-то неразборчивое о беспечной молодежи, она сунула Инне в руку свой старенький телефон-раскладушку.

— У меня безлимитный тариф, так что не переживай, девочка. Позвони маме. И впредь перед дальней поездкой заряжай телефон, — прозвучало ей в спину нравоучение.

— Спасибо. — Инна натянуто улыбнулась. — Я быстро.

Она набрала рабочий телефон матери. Была пятница, три пополудни. Она должна была быть на работе. Но ее там не оказалось.

— Второй день не выходит и не звонит, — сообщил Инне какой-то мужчина недовольным голосом. — И до нее дозвониться не можем.

Рабочий телефон матери замолчал. Трясущимися пальцами она принялась набирать номер их домашнего телефона, мобильного матери. Тишина.

— Не отвечает? — спросила женщина, заглядывая в телефон из-за ее плеча.

— Нет! — крикнула она излишне громко. В горле что-то клокотало, когда она выговорила: — Что-то не так. Что-то случилось!

— Позвони соседям, — посоветовала тетенька. — Есть такие, кому можно позвонить?

— Да, есть, — кивнула Инна. — Только… Только мне нельзя звонить, понимаете? Мне не ответят. Я с ними не очень-то хорошо рассталась, когда уезжала. И говорить со мной не захотят. Может, вы позвоните, а? Пожалуйста! Я вас умоляю!

Женщина посмотрела вслед своей группе, ходко двинувшейся по асфальтированной дорожке в сторону помещичьих развалин. Вздохнула, выдергивая телефон из рук Инны.

— Диктуй номер, — потребовала она недовольным голосом. — Воистину, ни одно доброе дело… Ну! Номер! И как мать зовут?

— Нина Витальевна. — Она быстро продиктовала номер. — А это номер соседки из квартиры напротив, тетя Света. То есть Светлана.

— Что спросить? — Женщина набрала номер и занесла палец над зеленой кнопкой вызова.

— Попросите к телефону Нину Витальевну. Скажите, что с работы, что дозвониться не можете второй день. А отчет горит или что-то в этом роде.

— Хорошо, поняла, не тараторь, девочка.

Женщина набрала номер соседки Инны. Ей ответили не сразу. Когда ответили, она повторила слово в слово все, что просила сказать Инна. И минуту слушала ответ с каменным лицом. Потом со вздохом произнесла:

— Спасибо. Я поняла. Извините.

Она захлопнула крышку старенького телефона. Убрала его в сумку. И, не глядя на Инну, глухо пробубнила:

— Несчастье случилось с твоей матерью, девочка. Тебе надо ехать домой. И как можно быстрее.

— Что?! Что случилось?! — Она дернула женщину за рукав толстого вязаного кардигана, уставилась в хмурое незнакомое лицо. — Что там случилось? Что сказала тетя Света?

— Сказала, что сегодня с обеда в вашей квартире работают оперативники. Это она их вызвала, когда твоя мать не открыла ей, когда ей позвонили с ее работы. Ей уже звонили с работы твоей матери, поняла! Моя легенда оказалась липой. Но не в этом суть. — Женщина вскинула ветхие ручки старой сумочки на плечо, повернулась, чтобы уйти. — Суть в том, что тебе надо срочно вернуться.

— Что там стряслось?! Скажите! — крикнула она в широкую спину, обтянутую толстой кофтой крупной вязки. — Скажите!

— Твоя мать сегодня была обнаружена мертвой, — обронила женщина, не поворачиваясь.

— Но как? Почему?! Она же не болела ничем!

О господи! Зачем, зачем она выкрикивала все эти нелепые вопросы?! Она же знала, почему умерла ее мать. Ее…

— Ее убили. В квартире все перевернуто вверх дном. Либо это грабеж, либо искали что-то конкретное. Все, прости, девочка. Мне пора.

Женщина ушла.

Инна побрела к автобусу, который привез их группу в это дурацкое место. Сказала водителю, что внезапно почувствовала себя плохо, запросилась внутрь. Он безропотно открыл двери, впустил ее. Инна прошла на свое место, села и, сжавшись в комок, тихо заплакала.

Она! Только она во всем виновата! Она виновата в гибели единственного родного человека. Она подставила мать. Надо было, надо было все ей рассказать. И назвать место, в которое уехала. Может, если бы она знала и выдала ее, то осталась бы жива.

Инна плакала и не подозревала, что та самая женщина, чьим телефоном она воспользовалась, и не подумала забыть про историю, которую ей неожиданно навязали. Отойдя от стоянки метров на двадцать, она снова сунула руку в сумку и достала телефон. На ходу ткнула пальцем в цифру два и долго ждала ответа. А когда ей ответили, спросила:

— Все пьешь, Кузьмич?

— Тебе-то что, Марья? Пожалеть хочешь? — ответил ей нелюбезно скрипучий мужской голос.

Она могла поклясться, что слышит запах недельного перегара, и поморщилась.

— Вместо того чтобы работать над книгой, ты пьешь, скот, — пробормотала она со вздохом.