Ангел от Кутюр

Де Бельмонт опрокинулся на спинку кресла и зажмурился, чтобы задержать ощущение счастья.

«Моё терпение вознаграждено, – прошептал он беззвучно. – Вознаграждено… Как вознаграждено? Встречей? А что дальше? Впрочем, сейчас это не имеет ни малейшего значения. Мы увидимся, поговорим, расставим всё по своим местам… Какая глупость, всё и так давно расставлено: она живёт своей жизнью… Но мне же хочется, чтобы она была рядом, чтобы жила в Париже… Не имеет значения, что мне хочется. Сейчас важно, что я увижу её. Об остальном не нужно думать…»

Он вышел из номера и на лифте спустился в холл, где Логинов прохаживался, глядя себе под ноги, а возле него топтался какой-то юнец, расспрашивая о чём-то.

– Вот и ты, – обрадовался Павел. – Поговорил? Улыбаешься, значит, всё в порядке.

Он сказал по-русски что-то негромко юноше, и тот ушёл.

– Поклонник? – предположил де Бельмонт.

– Узнал меня и прицепился. Мечтает стать режиссёром. Только он не понимает, что режиссёр – это художник, а не конструктор. Глупости какие-то говорил мне, идиотские теории а ля арт-хаус. Мечтает сделать в кино что-нибудь наравне с чёрным квадратом Малевича. Полный маразм! Прости, ты случаем не почитатель Малевича? Нет? А то всякие есть… Нет, деньги деньгами, тут можно инвестировать, как в любом бизнесе, но искусство и чёрные квадраты – вещи несовместные, как гений и злодейство… Я проголодался. Отведу-ка тебя в одно замечательное местечко.

– В отеле тоже есть рестораны. Наверняка хорошие.

– В отеле без меня будешь кушать. А я покажу тебе, что нравится мне…

***

В ожидании утра де Бельмонт почти не сомкнул глаз. В семь утра он принял душ и выругал себя за глупость. Настя после ночных гуляний наверняка проснётся поздно, а он был уже готов и ждал, поглядывая на циферблат.

До полудня он бродил по окрестностям, гулял по Красной площади, затем набрал Настин номер.

– Ну что вы? Я же сплю, – пробормотал её заспанный голос, и телефон тут же отключился.

– Конечно, спит, – развёл руками Жан-Пьер, стоя перед памятником Жукову. – И проваляется в кровати ещё пару часов как минимум. Я чертовски нетерпелив…

Он ждал до вечера, однако Настя не перезвонила.

Де Бельмонт набрал её номер, но никто не ответил.

– Наверное, она забыла телефон где-нибудь, – решил он. – А я не сказал ей, в каком отеле остановился…

Ближе к ночи раздался звонок.

– Жан-Пьер, это я, – виновато заговорила Настя. – Прости, так получилось. Я была за городом. Сегодня уже не получится… Я устала, лягу рано, чтобы отоспаться… Давай завтра созвонимся с утра… Ладно?

– Да, – коротко ответил он.

«Она была за городом… И что? Разве трудно было позвонить?… Она устала… Это понятно… Но есть же какие- то правила приличия… Завтра? Ладно, пусть будет завтра. В конце концов он приехал без предупреждения, у Насти есть свои дела, друзья, планы… Пусть выспится… – успокаивал он себя. – Ничего страшного… Эта отсрочка только к лучшему, потому что я смогу прийти в себя после сегодняшнего томительного ожидания, после этого невыносимого напряжения души… Чёрт меня подери, если я не схожу с ума… Я слышу запах её тела, у меня голова кружиться от этого запаха! Я брежу этой девчонкой! Хочу её безумно! Разве можно так? Разве…»

Он сходил в ванную и ополоснул лицо. Вернувшись в комнату, де Бельмонт включил телевизор и долго смотрел в телеэкран, ничего не видя и не понимая. Внезапно он почувствовал голод.

– Надо поесть и выпить чего-нибудь, – сказал он вслух.

Причесавшись и придирчиво оглядев себя, он внимательно изучил буклет, где были перечислены все рестораны «Ритц Карлтона», и вышел в коридор.

Лифт привёз его на второй этаж. Двери бесшумно раздвинулись и выпустили де Белтмонта. Он сделал несколько шагов и остановился, привлечённый женским смехом. Прислушиваясь, он подошёл к лестнице и посмотрел вниз.

– Настя?! – не поверил он.

Настя Шереметьева медленно шла по фойе. Одетая в длинное алое платье со стоячим воротником, в красных перчатках по локоть, с белой жемчужной нитью на открытой шее, она выглядела королевой. Её сопровождал молодой человек в тёмно-синем костюме. Верхняя пуговица его белоснежной рубашки была демонстративно расстёгнута, узел бордового галстука чуть распущен, подчёркивая некоторую небрежность созданного образа. Настя чуть наклонялась к своему спутнику и смеялась над его словами. Молодой человек, лицо которого почему-то показалось де Бельмонту знакомым, чуть улыбался, очень довольный собой.

«Настя… Ангел… Нет, уже не ангел. Просто роскошная женщина. Ангел улетел…»

Де Бельмонт сошёл по лестнице на несколько ступеней, и остановился.

«Она сказала, что хочет отдохнуть сегодня…»