Ангел сердца

Мы миновали улицу за улицей, умышленно обходя стороной центр. Большинство из этих безлюдных окраинных мест я никогда не видела, хоть и жила в этом городе всю свою жизнь. Удивительно, как много я ухитрилась упустить. Мне не верилось, что всё это может достаться стебачам – людям с больной психикой, возомнившим, что они смогут построить идеальное государство и создать в нем идеальную жизнь, вычистив отсюда всех жителей. Это казалось абсолютной ерундой, но ведь первый шаг им уже удалось осуществить.

Я внимательно изучала архитектуру города (а точнее то, что от нее осталось) – эти кривоватенькие домики, несуразные порой улицы, вмещающие в себя и высокие многоэтажки, и маленькие частные домики с огородами, – я любила их всей душой. Я смотрела на одетые в желтую листву деревья, разломанный асфальт на дорогах и думала о том, что, возможно, иду по этим улицам в последний раз. Что, если план стебачей удастся? Что, если Дима не сможет убедить людей подняться на бунт или представителей власти, если мы сможем их отыскать, – применить силу в отношении захватчиков? Что мы вдвоем, обычные подростки, ещё неделю назад жившие ничем не примечательной, а порой и скучной жизнью, сможем сделать в этом случае?

Мне не хотелось мыслить в этом направлении. Хотелось верить, что всё получится. И первой ступенью этого масштабного плана было обнаружить убежище.

– Как ты собираешься их отыскать? – задала я интересующий меня вопрос.

Дима ответил не сразу, то ли не имея вразумительного ответа в арсенале, то ли не желая меня просвещать.

– Я пытаюсь мыслить логически, – наконец отреагировал он.

– О-о-о, это, несомненно, должно нам помочь, – с издевкой протянула я, но тут же ощутила, что момент для ссоры сейчас не самый подходящий, поэтому поспешно откашлялась и произнесла серьезней: – Можно задать ещё один уточняющий вопрос? Если стебачи собираются вычистить город, то почему не начнут делать это прямо сейчас? Зачем обязательно нужно ждать пять дней.

– Уже четыре, – поправил Дима. – Полагаю, это указ «сверху». Может быть, они ждут, что люди расслабятся и начнут возвращаться в город…

Это было похоже на правду. Если ими управляют, то они мало что могут решать сами, хотя, вероятно, полагают иначе. Но нанести удар, когда люди едва начнут ощущать прежнее спокойствие… это невероятно жестоко! Чудовищно! Как можно убивать друг друга? Какими бы целями не прикрывались эти мерзкие людишки, именующие себя стебачами, они заслуживают самой строжайшей кары!

Подумав об этом, я взглянула на Диму и поняла, что на самом деле давно уже решила для себя непростой вопрос. Я ему верю. Он не такой, как эти, нацеленные на массовые убийства невинных людей. Иначе бы он не спасал меня уже столько раз подряд. Иначе бы я не шла сейчас рядом с ним.

Мы молча передвигались ещё какое-то время. Я уже не считала улицы, через которые мы прошли и не могла знать наверняка, сколько времени истекло с тех пор, как мы вышли из дома, служившего нам временным пристанищем. По моим ощущениям, мы брели уже часа три, и никаких результатов я не наблюдала.

Несколько раз мы заходили в заброшенные супермаркеты, надеясь отыскать что-нибудь съестное, но полки были основательно подчищены и ничего, кроме грязных тряпок и целлофановых пакетов найти не удалось. У меня было два предположения на этот счет: либо здесь побывали свои же, и собрали еду про запас, либо стебачи настолько жестоки, что разграбили и растащили всё, что было, надеясь, что оставшиеся в городе люди умрут от голода в течение оставшихся семи дней.

Я уже начала уставать и лишь огромным усилием воли заставляла себя шагать дальше и не вздыхать слишком громко, как вдруг неподалеку раздался странный звук, похожий на плач ребенка.

– Что это? – прошептала я, мгновенно замирая на месте.

Дима поступил тем же образом, и несколько секунд мы прислушивались к звукам. Вокруг стояла тишина. А затем плач повторился.

– Это ребенок, – с удивлением констатировала я и сделала шаг в сторону, чтобы увидеть, откуда доносится звук, но Дима предусмотрительно схватил меня за руку.

– Не смей!

Но я уже увидела его. Мальчик лет четырех, с растрепанными светлыми волосами, в зеленой теплой кофточке и теплых байковых штанах сидел прямо на земле и тихонько плакал. Его лицо было опущено, но время от времени он поднимал глаза, растерянно смотрел по сторонам и снова начинал плакать.

– Не надо, – уже мягче повторил Дима.

– Но мы не можем его оставить! – Без колебаний отрезала я.

И пусть это ловушка, пусть меня расстреляют на месте, едва я подойду к малышу, но мучать ребенка я не позволю! Поэтому я решительно вырвала свою руку из Диминой и твердым шагом направилась к мальчику.

Он услышал шаги и тут же вскинул голову. Его глазенки испуганно заморгали, но плакать он прекратил.

Я медленно опустилась на корточки неподалеку от малыша, огляделась по сторонам, в любой момент ожидая нападения, но не заметив ничего подозрительного, вновь устремила взгляд на ребенка.

– Привет! Тебя как зовут?

– Данила, – прошептал он так тихо, так что у меня ушло пару секунд на то, чтобы сообразить, что он сказал.