Ангел сердца

Тетечка в очках, сидящая за компьютером, спросила мои фамилию и имя, кем приходятся мне эти люди, и только потом начала поиск. Я чувствовала, как внутри разрасталось волнение. Вдруг она скажет, что людей с такой фамилией в базе нет? Где я буду искать их тогда? А если с ними что-то случилось, и они не смогли добраться до убежища вовремя? Я поймала на себе понимающий и ободряющий взгляд Даши и постаралась сосредоточиться. Женщина за компьютером пристально вглядывалась в монитор, с определенной периодичностью стуча по клавишам. Кажется, прошло чуть больше минуты, но мне показалось, что минула вечность, прежде чем она отчеканила спокойным тоном:

– Добронравовы Алексей Николаевич и Виктория Викторовна размещены в пункте временного размещения номер четыре.

У меня моментально словно камень упал с плеч. Я не могла скрыть улыбку и едва не начала пританцовывать от счастья. Живы! Мои родители живы!

– А как туда добраться?

– Это в двух остановках отсюда, на улице Спивака. Там спросите, Вам подскажут.

– А еще, посмотрите, пожалуйста, Анжелика Крылова. Это моя подруга.

– Отчество и дата рождения, – доведенным до автоматизма тоном потребовала женщина.

Я ответила и снова приготовилась ждать, кусая губы от нетерпения. На этот раз поиски продвигались быстрее.

– Пункт временного размещения номер два. Это на соседней улице, дойдете до перекрестка и повернете налево.

– Спасибо, – от души поблагодарила я, обрадованная хорошими новостями.

Все мои близкие живы и, надеюсь, здоровы. Конечно, психологическую травму, которую нанесла эта война придется залечивать ещё очень долго, но сейчас главное – снова встретиться, убедиться, что всё хорошо и осознанно подумать наконец о благополучном будущем.

Однако моя радость немного меркнет, когда я, сделав пару шагов в сторону от информационного бюро столкнулась с рыдающей девушкой, тоже отходящей от столика. Новости, которые сообщили ей, явно разительно отличаются от моих, и мне тотчас становится не по себе оттого, насколько странно и непонятно устроена жизнь. Не знаю, почему судьба решает, что кому-то суждено пройти этот путь войны и страданий с минимальными потерями, а кому-то – потерять всё и начать жизнь заново с осколками разбитого счастья в сердце.

Хотя сказать о том, что опасность для меня миновала на сто процентов я всё ещё не могла. Не то чтоб моей жизни что-то угрожало, но только ещё один человек, за которого я очень переживаю несмотря ни на что, находится сейчас в эпицентре. И я не могу ему помочь. И я не могу о нем забыть и сделать вид, что мы не знакомы и нас ничего не связывает.

Рука непроизвольно потянулась к крестику на груди. Я обхватила рукой под свитером Димин подарок и несвязными словами, сбивчиво, как получалось, стала просить Бога о помощи.

«Пожалуйста! Помоги ему выжить! Пусть потом всё будет так, как Тебе угодно, пусть он обижается на меня, пусть мы даже никогда не увидимся больше, только бы он был жив! Пожалуйста! Я знаю, что Ты и так мне помог, мои родные живы, я сама совсем не пострадала, но ведь это благодаря ему! Ты приставил его ко мне на это тяжелое время в качестве моего земного ангела-хранителя. Без него я бы пропала. Но, пожалуйста, не дай ему умереть! Пусть он будет жив и здоров! Прошу Тебя! Помоги ему!»

Закончив свой мысленный разговор с Богом я словно очнулась, заметив, что так же стою неподалеку от бюро информации держась за теплую ткань свитера и ощущая под ней Димин крестик, а рядом со мной стоит Даша – смотрит с улыбкой и ждет, что я скажу.

– Мне нужно найти родителей, – закусывая губу и чувствуя себя немного неловко, промямлила я.

– Поддерживаю эту идею! – оптимистично отозвалась она, задорно тряхнув головой, отчего её чуть-чуть курчавые русые волосы весело дрогнули, обнажая светлое хорошенькое лицо и незамеченную мной прежде татуировку на шее. – Вы можете попросить, и вас поселят в одном ПВР-е. Мы-то с мамой и в убежище были вместе, а некоторые из тех, с кем я успела здесь познакомиться, после того, как находили своих родных, писали заявление и перерегистрировались в другой ПВР.

– Спасибо. Я тоже так сделаю. Ты мне очень помогла, правда. И поддержкой и вообще.

– Не за что, – улыбнулась она. – Я слышала, ты ещё и подругу нашла?

– Да, Лику. Мы с ней были неподалеку от площади в тот момент, когда всё началось, и в жуткой толпе потерялись. За неё я боялась больше всего.

– Ну вот, видишь, как хорошо всё закончилось.

Я проглотила эту фразу, не дрогнув ни единым мускулом и непринужденно спросила:

– А ты всех нашла? Друзей?

– Нет. Но я не теряю надежды, – она неопределенно пожала плечами и улыбнулась, но в её улыбке читалась неприкрытая горечь и сожаление.

Я постаралась замять эту тему, чтобы не расстраивать её, ведь мы обе знали и обсуждали это вчерашним вечером: вчера был последний день эвакуации и в городе остались только те, кто намерен сражаться и пленные – их жизнь или смерть невозможно зафиксировать, потому что они находятся в руках у стебачей, и никто не знает, что с ними будет.

Дима… Где он сейчас?