Ангел скорой помощи

– С натяжкой да, помогают, если человек обездвижен, – Соня вздохнула, – горчичники еще могу принять, но вот банки… В них-то какой смысл?

– Самый прямой. Летом по пляжу с кружочками на спине ходить.

Засмеявшись, Соня поправила ему одеяло:

– Ну, кружочков у меня не осталось, а след есть. Однажды мама ставила банки, увлеклась и ватку с одеколоном намотала не на железные ножницы, а на деревянный карандаш, а когда подожгла, то карандаш быстро прогорел и весь огонь упал мне на спину.

Ян вздрогнул:

– Больно было?

– Кажется, нет. Я больше испугалась, что мне попадет.

– За что?

Соня пожала плечами:

– Мне всегда попадало, когда что-то шло не по плану. Но в тот раз обошлось, только шрам остался. Маленький совсем, почти не видно. А может, уже и совсем не заметно, я ведь свою спину редко вижу.

– А можешь показать? Я скажу, заметно или нет.

– Зачем?

– Просто. Чтоб знать.

Он думал, Соня снова засмеется, но она повернулась к нему спиной и подняла футболку.

– Правда почти не видно, – сказал Ян, присмотревшись, – чуть-чуть только. Будто маленькая комета.

– Да ну тебя.

– Правда, очень похоже. А позвоночник как Млечный Путь.

Он осторожно, едва касаясь, провел ладонью по узкой Сониной спине. Думал, она засмеется, переведет в шутку, но Соня молча взяла его за руку.

– Я тебя люблю, Соня, – сказал Ян.

Она улыбнулась.

– Правда люблю.

– У тебя просто высокая температура.

– Это не влияет.

– Но я все-таки сделаю на это скидку.

– Не надо. Я понимаю, ты не хочешь мне верить из-за Наташи…

Соня по-детски приложила палец к губам:

– Тсс, Ян, я знаю, что ты скажешь. Что там у тебя было наваждение, божественное чувство, которому ты не мог сопротивляться, а я твой хороший давний друг, плюс еще немножко нравлюсь тебе как женщина.

– Нет, не так!

– Но суть такая.

– Не такая.

– А какая? Впрочем, не утруждай себя подбором слов, потому что моя позиция по вопросу семьи и брака не изменилась.

– Чего ж ты примчалась тогда?

– Потому что я твой хороший друг и немножко нравлюсь тебе как женщина.

– Я просто люблю тебя, вот и все.

Ян потянулся к Соне, но сразу закашлялся и поскорее нырнул под одеяло с головой, чтобы соблюсти хоть какой-то санитарно-эпидемиологический режим.

Соня ласково погладила его по плечу, когда он немножко отдышался:

– Ян, давай отложим этот разговор хотя бы до того момента, когда ты сможешь поцеловать меня и не умереть от асфиксии.

– Я бы рискнул, просто сейчас это будет не поцелуй, а контрольный выстрел.

– В смысле?

– У тебя не останется шансов не заболеть.

– Дорогой, не переживай об этом! У меня крепкий иммунитет, а заражусь, так даже лучше.

– Чем это?

– Если сейчас переболею, то в эпидемию не заражусь.

– От перемены мест слагаемых сумма не меняется.

Соня засмеялась:

– Как сказать! Когда народ массово пойдет на больничный, мне поневоле доверят самостоятельно выполнять самые сложные и интересные исследования.

– Я смотрю, у тебя все продумано.

– А то! Стратегия!

Она положила руку ему на лоб:

– Вроде немножко упала. Принести тебе бульончику?

Ян покачал головой.

– Ну спи тогда.

Соня подоткнула ему одеяло, как маленькому, погладила по плечу, и Ян не заметил, как уснул, на сей раз крепко, без сновидений, и почти беспрерывно проспал до утра понедельника.

* * *

Подошло время ежегодного кросса сотрудников, и в этом году Костя впервые имел право участвовать в этом веселом мероприятии. Поскольку кросс не являлся обязаловкой и ни на что не влиял, то ходили на него с удовольствием, кто побегать, кто просто поболеть за своих, и Костя собирался в безмятежном настроении, но внезапно позвонил отец и сказал, что тоже будет, повидается с сыном, а заодно посмотрит, в хорошей ли тот спортивной форме. Это в корне изменило дело, и, повесив трубку, Костя всерьез задумался, стоит ли ему идти или лучше взять дополнительное дежурство и отсидеться в операционной.

Он бегал хорошо, даже отлично, но давно не тренировался из-за занятости на службе и подозревал, что в этом году не займет первое место, между тем для отца было жизненно необходимым видеть сына победителем. А сын оправдывал его надежды далеко не всегда. Золотая медаль в школе не получилась из-за досадной ошибки в сочинении, поэтому пришлось штурмовать приемную комиссию наравне со всеми, и в этой борьбе он тоже проиграл. Пришлось идти в армию, где Костя старался взять все возможные для солдата высоты, и по возвращении удостоился благосклонного отцовского кивка, который был важнее всех заслуженных медалей и почетных знаков.