Ангел скорой помощи

Ополоснув лицо ледяной водой, Надя выдохнула и опустилась на край ванны. Никогда больше не видеть тетю Люсю, это, конечно, очень хорошо. Убрать ее из своей жизни, как пугало с огорода. Вид станет лучше, но зато слетится всякое воронье.

Надя снова включила воду, чтобы папа с теткой не удивлялись, почему она к ним не выходит, и попыталась выразить словами ускользающую мысль о том, что тетя Люся, без сомнений, очень страшная и порой даже отвратительная, но она родная Наде, и стыдиться ее – значит стыдиться самой себя. И если ты любишь человека, то принимаешь его таким, как есть, со всей его родней.

Ужасная тетя Люся учила ее пользоваться ватой, когда пришли месячные, и вообще помогла ощутить себя женщиной. Каждый человек на земле, пообщавшись с теткой десять минут, скажет, что она наглая и беспардонная, но именно благодаря этим качествам Надя до сих пор жива. После маминой смерти она от горя долго не могла есть, скрывала это от папы и в результате тяжело заболела пневмонией, обычные антибиотики не помогали, а те, к которым был чувствителен возбудитель, достать оказалось невозможно. Папа как безумный бегал по всем знакомым профессорам, но те только руками разводили. А тетя Люся пошла по партийной линии и такого там шороха навела, что нужный антибиотик принесли с поклоном и на золотом блюдечке. Но этого оказалось недостаточно. Для выздоровления требовалось усиленное питание, и тетя Люся каждый день с боем прорывалась мимо нянечек и насильно кормила племянницу то красной, то черной икрой и слоистым творогом с рынка. Потом дядя Витя, теткин муж, проболтался по пьяни, что Надя тогда съела тети-Люсину каракулевую шубу, на которую та копила двадцать лет.

И до сегодняшнего дня новой шубы у тетки так и не появилось.

Надя всхлипнула и снова ополоснула лицо.

Причесалась, поправила футболку, растянула губы в улыбке и вышла на кухню. Тетя Люся увлеченно макала баранку в чай.

Надя обняла ее и поцеловала в пухлую щеку, вдохнув знакомый с детства запах «Красной Москвы».

– Выспалась?

– Да, тетечка.

– А ночью опять колобродить?

– Не волнуйся, Люсьена, я сейчас дам нагрузочку…

– Какую нагрузочку, когда льет, как из ведра?

– Ничего, у нас куртки непромокаемые.

– Простудишь ребенка! Осторожнее надо, Женя, особенно сейчас. В этом году эпидемия гриппа рано началась.

Папа встал и вгляделся в окно:

– Вроде тихо… Ну что, Надь, погнали, пока снова не зарядил?

Надя кивнула.

– А что это у тебя глаза красные? – нахмурилась тетя Люся.

– Антибиотики новые выдали, наверное, аллергия, – соврала Надя и приготовилась услышать «не выдумывай, я вижу, что ты плакала!», но тетка молча обняла ее и погладила по голове.

* * *

Неприятный осадок, оставшийся после разговора с Соней, быстро развеялся. По зрелом размышлении Ян понял, что смысл ее слов был примерно такой же, как в рассказе О’Генри. Дело не в дороге, а в том, что внутри тебя заставляет выбрать именно эту дорогу. Снобизмом в ее речи даже не пахло, и никакого презрения к его родителям невеста точно не испытывает. Чего нельзя сказать о будущем тесте и теще. Ян волновался, что они не просто сочтут его родителей слишком простыми, но и сразу расставят точки над «i». Особенно маман, как он мысленно называл будущую тещу.

Женщины отлично владеют этим удивительным искусством, без всяких слов, с помощью одной только брови показать, кто тут бедная родственница, а кто королева.

С другой стороны, его родители люди адекватные, довольны миром и собой и не обращают внимания на всякие инсинуации. Мама, когда он поделился с ней своими опасениями, только засмеялась и сказала, чтобы он заботился о своей невесте, а с ее предками они как-нибудь сами найдут общий язык.

Бахтияровы, впрочем, не спешили знакомиться с будущими родственниками, все им мешал дипломатический этикет. То нельзя общаться по телефону с людьми, которым не представлен лично, то родители жениха обязаны сделать первый шаг, то всплывет еще какое-нибудь допотопное правило.

В конце концов договорились, что в выходные они все вместе, Соня с Яном и ее родители, поедут в Таллин на машине. Путь не близкий, но Соня с отцом будут подменять друг друга за рулем и не устанут. Конечно, со стороны Бахтияровых это была гигантская уступка, но Колдуновы обещали компенсировать ее богатой культурной программой и вообще встретить дорогих гостей с подобающими им царскими почестями.

Ян так предвкушал эту поездку, что почти забыл о своих опасениях, тем более что Сонины родители, похоже, сменили гнев на милость. Кончились их с Соней блуждания по городу, он теперь приходил к ней в дом запросто, на правах жениха, и так же запросто Бахтияров приглашал его к столу, наливал рюмочку, и они очень мирно, под коньячок и лимончик обсуждали всякие рабочие вопросы.