Ангел тьмы

– Вот-вот, Сара, – ответил доктор. – И для американской партии войны, и для кубинцев живой ребенок – ходячий риск: девочка может привести их только к поимке. Если любая из этих групп действительно ответственна за похищение, дочь Линаресов сейчас уже должна покоиться на дне какой-нибудь реки или, как в случае с воскресной находкой наших детектив-сержантов, – частями по нескольким рекам. Из всех наших политических подозреваемых только испанцам выгодно беречь ее живьем – однако они, к тому же, крайне заинтересованы в ее сокрытии, и у них достаточно ресурсов для этого. Вот мы и получаем… – доктор жестко провел линию обратно к верхнему краю доски, – … круг. И он ведет в никуда. Время, разумеется, покажет справедливость подобного вывода, но… – Он умолк, глядя на плоды своего труда; затем склонил голову к Люциусу: – Детектив-сержант?

– Доктор?

– Вы срисовали диаграмму?

– Так точно, сэр.

– Прекрасно. Храните ее на тот маловероятный случай, если нам когда-нибудь потребуется с нею свериться, – сказал доктор и взялся за тряпку.

– Вы о чем, доктор? – удивился Маркус.

– Я о том, – ответил тот, энергично стирая все написанное ранее, – что все это… полная… и невообразимая… чушь!

Когда доктор снова отступил от доски, на ней остались только два тезиса: вверху красовалось ПОХИЩЕНИЕ, внизу – ЖЕНЩИНА В ПОЕЗДЕ: ГУВЕРНАНТКА ИЛИ НЯНЯ.

– Уберите из круга все неправдоподобные детали, и вы останетесь с куда более полезной геометрической фигурой. – И он не спеша и подчеркнуто провел мелком от верхней надписи к нижней. – Прямой линией.

Несколько секунд мы молча таращились на доску: внезапно там образовалось страсть как много пустого пространства.

– И что же все это значит, Крайцлер? – вздохнул мистер Мур, закидывая ноги на стол.

Доктор обернулся – лицо его омрачали самые искренние опасения.

– Понятно, что вы, Джон, искали политический мотив преступления потому, что на деле альтернатива куда более тревожна и непредсказуема. Да и к тому же – куда вероятнее. – Он извлек из кармана портсигар и предложил его содержимое по очереди мисс Говард, Маркусу и мистеру Муру. Я прямо помирал, так курить хотел, но придется подождать. Когда все закурили, доктор принялся, как обычно, мерить шагами комнату и через некоторое время объявил: – Я верю, что анализ детектив-сержантами физических улик, как всегда, безупречен. Сеньора Линарес, по всей видимости, подверглась нападению другой женщины, вооруженной обрезком трубы, найденным ею на месте, – это и готовность свершить задуманное в людном месте посреди бела дня говорит о спонтанности ее решения. То, что она не покалечила жертву, можно списать на слепую удачу и не слишком великую физическую силу, но, полагаю, никак не на профессионализм.

– Ладно, – отозвался мистер Мур, хотя доводы его явно не убедили. – В таком случае, Крайцлер, у меня остается только один вопрос, хоть и немаленький. Зачем?

– В самом деле. – Вернувшись к доске, доктор написал заглавными буквами ЗАЧЕМ? на левой ее стороне. – Женщина забирает ребенка. Она не требует выкупа. А через несколько дней показывается на людях с похищенной девочкой, при этом ведет себя с ней так, словно… словно… – Доктор, похоже, искал подходящие слова.

Их за него нашла мисс Говард:

– Словно та – ее собственная дочь.

Доктор на миг скосил на мисс Говард черные сверкающие глаза.

– Как всегда, джентльмены, – произнес он, – Сара с ее уникальным взглядом зрит в корень. Словно ребенок – ее собственный. Подумайте: кем бы ни являлась эта женщина, из всех нью-йоркских детей она избрала для похищения единственную девочку, чье исчезновение может спровоцировать международный кризис. Вдумайтесь в это на секунду, Мур, – если у преступления нет политических мотивов, о чем это нам говорит?

– О том, что она, черт возьми, не сделала домашнюю работу, вот о чем, – фыркнул мистер Мур.

– То есть?

Настала очередь Сайруса:

– То есть, если позволите, мистер Мур, учитывая обстоятельства, в которые она была поставлена, у этой женщины не было выбора, кроме как подчиниться сиюминутному порыву. – И он посмотрел на остальных, улыбнулся краем рта и уставился в пол. – Уж я-то немного понимаю в таких вещах…

– Абсолютно верно, Сайрус, – провозгласил доктор, принимаясь выводить на доске слова под заголовком ЗАЧЕМ?. – Благодарю вас. Это значит, что она была под властью порыва – спонтанного и не только разрушившего в ней всякую возможность хоть как-то контролировать себя, но и лишившего ее возможности спланировать свои действия, изучить жертву. Или, как это едко заметил Мур, «сделать домашнюю работу». И что же могло послужить причиной подобного безрассудства?

– Что ж, не хотелось бы изрекать банальность, – сказал Маркус, – однако… похоже, ей очень хотелось ребенка.