Ангел тьмы

— Мой отец построил его для моей матери, — объяснил мистер Пиктон, когда мы подъехали к дому. — Тридцать пять лет назад дом считался вершиной викторианского готического стиля. А сейчас, что ж — мода никогда для меня много не значила, так что я оставил его более-менее без изменений. Миссис Гастингс постоянно пилит меня насчет новой отделки, но… о, вот и она! — Кругленькая женщина с добрым лицом, лет, пожалуй, шестидесяти, в синем платье и белом фартуке, вышла из передней двери дома, как раз когда мы въехали во двор. Мистер Пиктон остановил экипаж и улыбнулся, помахав домоправительнице. — Миссис Гастингс! Видите, я без труда смог найти их. Угловые комнаты, не сомневаюсь, уже готовы?

— О да, ваша честь, — отвечала миссис Гастингс, вытирая покрытые мукой руки о фартук и тепло улыбаясь. — И обед уже ждет вас всех. Добро пожаловать, добро пожаловать, гости здесь будут настоящим глотком свежего воздуха, это верно!

Мистер Пиктон представил нас, и все прошли в дом, а мы с Сайрусом вернулись разгрузить сумки.

— Ну? — тихо спросил я своего большого друга. — Что скажешь?

Сайрус коротко качнул головой:

— Да уж, тот еще тип. Мистер Мур точно ничего не преувеличил насчет этой его болтливости.

— Мне он нравится, — сказал я, направляясь к двери с грузом чемоданов. Взглянув на высокие стены и темные башни, я на минуту остановился. — Хотя дом этот выглядит так, будто в нем может водиться привидение-другое, — прошептал я через плечо.

Сайрус улыбнулся и покачал головой еще раз:

— Вечно тебе странные типы по душе, — проговорил он. Потом лицо его стало бесстрастным. — Только о привиденияхя больше слышать ничего не хочу.

На нижнем этаже дома мистера Пиктона располагалась приемная, которая могла бы служить залом для съездов. Она была переполнена тяжелой, обитой бархатом мебелью, сосредоточенной вокруг резного каменного камина таких размеров, что в него можно было бы войти; помимо этого в комнате имелись и обычные предметы отдыха, к примеру, пианино и большой карточный стол. В центре дома размещалась лестница из тяжелого полированного дуба, а по другую сторону лестницы зеркальным отражением приемной была гигантская столовая, до отказа набитая стульями и буфетами; еще там был стол, все того же стиля, что и мебель в гостиной. Спальни на верхних этажах — расположенные, как уже сообщил мистер Пиктон, в угловых башнях, — размера были столь же огромного, каждая со своим огромным камином, и большая часть — со своей ванной. Когда я поднялся наверх, все уже бродили, выбирая комнаты, и я услышал, как мистер Пиктон говорит:

— О, прекрасный выбор, мисс Говард — это действительно лучшая комната в доме! Отсюда великолепный вид на сад и ручей.

На третьем этаже я различил голоса детектив-сержантов, спорящих насчет другой спальни, но не мог понять, что стало с доктором и мистером Муром, чьи чемоданы я тащил. Потом из длинного коридора до меня донесся тихий разговор, и я направился туда, обнаружив их обоих в очередной спальне.

— Крайцлер, клянусь, я не знаю, — произнес мистер Мур, когда я подошел к двери. — И, думаю, онтоже не знает, или, по крайней мере, никогда не говорил мне…

— Это похоже на несколько маний, — осторожно ответил доктор. — И некоторые дегенеративны. — Он с какой-то неуверенностью воззрился на мистера Мура. — Мы чертовски рискуем с этим человеком, Джон.

— Ласло, послушайте меня. Это никогдане вредило его работе. В житейских ситуациях, конечно, порой служило предметом для шуточек, но в зале суда было подлинным благом. Он способен наголову разбить защитников, когда берется за дело… — Мистер Мур осекся, завидев меня в дверях; потом улыбнулся, будто благодаря, как мне показалось, за возможность завершить этот разговор с доктором. — Привет, Стиви. Случайно не захватил мои вещи?

Игнорируя вопрос, я пожал плечами, посмотрел на доктора и повторил то, что уже сказал Сайрусу:

— Мне он нравится.

— Ну вот, пожалуйста, — объявил мистер Мур, забирая у меня два чемодана. — Как там говорят, дети и собаки лучше всех судят о человеке, а, Крайцлер? Что-то я не припомню, чтобы в последнее время в этот список, расталкивая друг друга локтями, ломились алиенисты.

— Уверяю вас обоих, мое опасение никоим образом не касается характера этого человека, — вмешался доктор. — Он кажется вполне откровенным и приятным — что уже весьма неплохо для юриста. Кроме того, я не утверждаю, что его затруднение несомненно умственного или эмоционального происхождения — существует ряд физических патологий, кои вполне могут быть тому причиной.

Мистер Мур кивнул:

— Ну вот и славно. Оставим тогда пока эту тему.

— Пока, — согласился доктор, забирая у меня свои чемоданы и осматривая мою шею и руки. — Господи милосердный, Стиви, — заявил он со смесью суровости и смеха в голосе. — Чем ты занимался? Непременно посетите перед обедом ванну, молодой человек.