Ангел в петле

По дорожке между столами уже шла по направлению к ним Рита — загоревшая, в бордовом жакете и такой же юбке, элегантная, с распущенными по плечам волосами, шла легко, покачивая бедрами. Иноков опять, с отчаянием, посмотрел на него, Савинова. Даже не кивнул в знак приветствия, а только смотрел, и было непонятно, что в этом взгляде: животный страх? ненависть, вспыхнувшая разом, как ворох соломы? желание не поверить, убежать, скрыться? Наконец-то найдя предлог, достойную причину отказаться существовать в чудовищном водовороте, который все вот так запросто называют реальным миром. Как это было знакомо ему, Дмитрию Савинову! Когда-то он и сам испытал такое: в двухкомнатной квартирке, без работы, брошенный любимой женщиной — Ритой…

— Как ты меня нашел? — обнимая его, обволакивая запахом духов, уже спрашивала она. — А, любимый? Я тебе не говорила, что буду в библиотеке. Или ты следил за мной? — Она покосилась на юношу, стоявшего чуть поодаль и не сводившего с них глаз. — Кажется, своим напором я смущаю этого мальчика… Да что с тобой, ты точно каменный? Ну, признавайся, как ты меня нашел?

Но он не ответил, а чуть погодя посмотрел вправо. Ильи не было. Он обернулся назад, и ему показалось, что он увидел промелькнувшую макушку Инокова, нырнувшую вниз, скрывшуюся за перилами лестничного марша. Ничего не понимая, Рита смотрела в ту же сторону. А потом спросила:

— Кто это? У него знакомое лицо. Кто это был?

— Иноков.

— Иноков? — Она сосредоточенно кивнула. — Твой художник, конечно. Теперь я вспомнила.

— Наш художник. — Он сделал ударение на первом слове. — Теперь уже наш.

— Он пришел с тобой?

— Нет.

— Но тогда… что он тут делал?

— Пришел за книгой, наверное.

— Зачем же он тогда сбежал?

— У тебя будет возможность спросить у него об этом. Думаю, очень скоро.

Рита сдала учебники, они спускались по лестнице к выходу.

— Он странный, да?

— Очень странный.

— Все гении — странные, — улыбнулась Рита. — Только с тобой-то что? Тебя точно ледяной водой окатили. Ты его… стесняешься?

— Мне кажется, он влюбился в тебя.

— С первого взгляда?

— Разве ты не достойна этого? — Теперь улыбнулся он: — Вспомни меня.

— Я помню.

— Вот видишь.

— Но почему тебя это так волнует? Я о твоем Инокове?

Они вышли на улицу. Волосы ее опять вспыхнули в ярком осеннем солнце. Вот так, запросто, двум женщинам — абсолютно разным, не похожим ничем друг на друга, — поменяться ролями? Этого быть не может. На каких перекрестках времени и пространства выложили им этот путь? Он открыл дверцу автомобиля, забрался в салон. Рядом с ним молчком уселась Рита. Он едва успел завести машину, когда она взяла его руку, лежавшую на баранке, сжала пальцы:

— Все картины Инокова, вместе взятые, ничто в сравнении с часом, минутой, проведенной нами вместе… Слышишь, Дима?

Да, он слышал ее. И знал, что она не лукавит. Но знал Савинов и другое: вторая встреча его жены и маленького сумасброда, вбившего ли себе в голову, что любит ее, или на самом деле влюбившегося в Риту без памяти, должна была случиться через два дня на третий. И ему — да что там: им троим, — вряд ли можно было куда-то от этого деться. Работы развешаны, приглашения разосланы. Менять все не имеет смысла. Отправить Риту на Луну, а Инокова на Марс он все равно не сможет. Они обречены были жить в одном мире, как-то сосуществовать. Так неужели правда, и она — вот так, случайно — заняла место белокурой, так не похожей на нее, Риту, Вероники Постниковой? Он невесело улыбнулся: а может быть, в этом и был смысл? Наконец, это он, расторопный и предусмотрительный, лишил Инокова его первой любви. И вот теперь чувство Ильи к Рите — расплата ему, Дмитрию Савинову. В любом случае ему можно было надеяться только на свою предприимчивость и проворность, на умение расставить шахматные фигуры в том порядке, который позволил бы ему как можно удачнее разыграть партию, где все вышло совсем не так, как он предполагал вначале.

4

Три работы, три гениальных полотна. Первый вздох художника. И в этом вздохе — жизнь крылатых существ — владетелей небес, и яснооких растений — покровителей земли, которые, по мнению художника, суть друг друга.

Жизнь ангелов и подсолнухов…