Ангел в петле

«Интересно, — думал Савинов, — а что сказала Илье, донимавшему ее, Вероника Постникова, эта пустышка, “африканка”?» Наверняка у нее не хватило таких слов, какие оказались — вот незадача! — в сердце Риты. Да, его любимой палец в рот не клади, но ведь потому он и полюбил ее, именно ее, и только ее, и никогда бы не променял эту женщину ни на кого! Господи, а вдруг глупая страсть Ильи Инокова вовсе не придумана: художники — мастаки на этакие одурачивания самих себя! Как наверняка и было в случае с блондиночкой, «африканкой», единственным достоинством которой были безупречная фигурка, смазливая мордашка и длинные белые волосы. Он до сих пор помнил пухлый рот и круглые глаза, говорок, чем-то напоминавший говорок дамочек-диджеев на многочисленных радиостанциях, как будто последняя ложка манной каши на завтрак застряла у них во рту. А что, если его чувства к Рите другие? Что, если он и впрямь начнет сходить с ума уже завтра, может быть, сегодня? Что, если Рита, сама того не подозревая, поторопила события, вместо того чтобы оттянуть их? Как это умеют женщины — легким кокетством, касанием руки…

Савинов взял руку Риты, поцеловал ее ладонь. Она пахла так, как пахнут травы на некошеном лугу в июле, в ароматах которого хочется купаться всю жизнь…

8

От яркого весеннего солнца слепило глаза. В полуквартале от библиотеки, напротив, Савинов купил в павильоне бутылку колы, жадно выпил ее. Вернулся к машине. Не слишком ли он рано? Открыл дверцу, забрался внутрь. Теперь он постукивал пальцами по баранке. Еще пять минут, и Рита выйдет из библиотеки. Машина ее в сервисе, она пойдет пешком. Посмотрим, не будет ли за ней хвоста.

Ах, отрубить бы этот хвост! Под самый корешок!

В машине тоже не сиделось. Он опять вышел, достал из кармана театральный бинокль. Со стороны наверняка глупейшая картина! А узнай кто-нибудь предысторию, животы надорвали бы.

А вот и Рита!.. Вышла из дверей библиотеки, огляделась, надела темные очки.

Она двинулась в обратную сторону, еще немного — и потерялась бы в толпе. И тогда Савинов увидел переходившего дорогу Инокова — нелепая тощая фигура, светлая бородка. Не смотрит на машины, а ведь могут и задавить! Не погнушаются. Им-то уж все равно, кто ты: пенсионер, мальчик с мячом или гений, преследующий чужую жену.

Савинов захлопнул дверцу, не переходя дорогу, быстро двинулся по тротуару. Он оказался в тени, так было удобнее рассмотреть всю картину, происходившую на солнечной стороне улицы.

Между Иноковым и Ритой десять шагов, пять, вот они поравнялись. Рита оборачивается, останавливается как вкопанная. Кажется, не знает, куда себя деть.

Готова убежать.

Савинов сошел с тротуара, оглянулся на машины. Несчастная девочка, сейчас я помогу тебе. Подожди!..

— Здравствуйте, господин Казанова! — Савинов уцепил Инокова за плечо. — Как поживаете?

Иноков весь сжался, рванулся назад, но рука Савинова цепко удержала его. Густо залившись краской, Илья рванулся еще раз, сильнее, но Савинов и теперь не отпустил его.

— Дима, я прошу тебя, — пробормотала Рита. — Ему больно.

— Я не слышу: «Здравствуйте, Дмитрий Павлович», — точно не разбирая слов жены, удивленно проговорил Савинов художнику. — «Как поживаете? Все ли благополучно в вашей семье? Как супруга?..»

Красный, точно рак, Иноков стоял на виду у заинтересованно оглядывающих их прохожих и не мог поднять глаз. Кажется, для Риты эта сцена была еще более мучительной. Вдруг Илья извернулся, как хитро изворачивается акробат, высвобождающийся из намертво схвативших его пут на виду у целого цирка, и не успел Савинов опомниться, как уже смотрел вслед уходившему художнику.

— Ну-ка, стой! — крикнул он. — Я тебя не отпускал!

— Дима! — крикнула Рита.

Но он уже, пускаясь в бег, догонял Илью. А тот, в свою очередь, тоже прибавил шагу и уже готов был броситься опрометью. Савинов поравнялся с ним; чувствуя, что теряет контроль над собой, вновь схватил того за плечо:

— Послушай, маленький негодяй, оставь ее в покое. Это уже не шутки! Ты меня слышишь? Я тебе башку оторву, понял?! Козел!

Кажется, им обоим было наплевать на проходивших мимо граждан… Потом Савинов стоял один на тротуаре — в потоке людей. Кто-то дотронулся до его руки. Это была Рита.

— Это все того не стоит, — мягко проговорила она.

Савинов покачал головой:

— Вот паршивец…

— Поедем домой.

Он кивнул:

— Поедем. Где машина?.. Даже не соображаю, куда идти.

Рита потянула его за руку:

— Я поведу.

…Усаживаясь на соседнее водительскому кресло, Савинов думал, что не был готов к столь стремительно развивающимся событиям. А они, точно снежный ком, все быстрее закручивали их — его, Риту и Илью, каждый день преподнося новые сюрпризы. И как ему теперь было объясняться с Ильей, искать общий язык? Это и раньше приходилось делать с трудом. Теперь же связь с юным Ромео практически порвана.

Он взглянул на Риту, сейчас направлявшую автомобиль на соседнюю полосу. Бедняжка, попала она вместе с ним в переделку!

Не хотелось бы выламывать Илье руки, но если будет необходимо, он станет жестоким, беспощадным.

А там — будь что будет.

9

Две недели от Ильи не было никаких известий.