Ангел Варенька

Володю особенно умиляло то, что добрая и бескорыстная Варенька не только не проявляла никакой враждебности к Нине, но, напротив, готова была ее искренне полюбить, отдать ей себя без остатка, стать для нее сестрой и наперсницей. В ней не было и намека на примитивную ревность, и когда они с Володей подолгу оставались вдвоем (а это случалось довольно часто при их потребности во взаимном общении), Варенька трогательно заботилась о том, чтобы Нина не беспокоилась и не волновалась, чтобы Володя не забыл ей позвонить. Все помыслы Вареньки были сосредоточены на счастье молодой семьи, и она сама заболевала от горя, если у Володи и Нины простужался ребенок, кашлял по ночам и ему вызывали врача. Конечно, Варенька сожалела, что Нина не понимает Володю, но она же находила этому множество оправданий и призывала Володю к терпению, мягкости и деликатности с женой. Одним словом, Варенька вела себя как самый настоящий друг, а вот Нина — вместо ответного шага навстречу — держалась вызывающе, дерзко и не скрывала своей враждебности к Вареньке.

Все попытки завязать с нею дружбу были Ниной отвергнуты, — она не могла спокойно слышать голос Вареньки и, когда та звонила по телефону, несколько раз бросала трубку. В конце концов Володя не выдержал и пообещал Вареньке, что решительно поговорит с женой. Варенька всячески удерживала его от этого шага, внушала, что нападки Нины ее вовсе не унижают, что она вытерпит все, лишь бы не нарушать мир и спокойствие в их семье. Но Володе не позволяла совесть и дальше пользоваться добротой своего друга. Он мягко и деликатно (как учила Варенька) попросил Нину помириться с человеком, желающим ей только добра. Нина же ответила, что никогда этого не сделает, потому что не верит в ангельскую доброту Вареньки — не верит, и все! Когда Володя это услышал, привычное равновесие (Нина — жена, мать его ребенка, любимое существо, Варенька — друг и единомышленник) в нем нарушилось, и, желая защитить Вареньку, он почувствовал себя вынужденным отдать ей частицу любви, которая раньше полностью принадлежала Нине…

IV

— Володенька! Не замерз? Не вымок? Я так тебе рада! Что же ты не предупредил! — Варенька стояла перед ним в переднике, с косынкой на голове, с закатанными рукавами мужской рубашки, с рук капала мыльная пена. — А я стирала и вдруг слышу… Ты, наверное, проголодался! Мне даже нечем тебя накормить! — вытерев руки о передник, она бросилась к кухонному столику, застеленному выцветшей клеенкой. — Хочешь, я борщ разогрею?

— Хочу, — сказал Володя, отвечая улыбкой на ее радостное оживление, достаточной, чтобы скрыть то, что сам он испытывает совершенно противоположные чувства. — А ты обедала?

— Кажется, да. С утра столько дел… — она как бы заставила себя на минуту отвлечься от собственных дел и вспомнить о делах, связанных с Володей. — Помнишь, мы говорили о книге… Отец помог мне ее достать. Правда, всего на три дня, но я для тебя законспектировала. Послушай… — Варенька достала из-под вазочки, стоявшей на буфете, исписанные листки бумаги. — «Смотришь ли на звездное небо или в глаза близкого существа, просыпаешься ли ночью, охваченный каким-то неизъяснимым космическим чувством, припадаешь ли к земле, погружаешься ли в глубину своих неизреченных переживаний и испытываний, всегда знаешь, что бытие в тебе и ты в бытии, что дано каждому живому существу коснуться бытия безмерного и таинственного». Правда, замечательно?

— Я поссорился с Ниной, — сказал Володя. — Она забрала ребенка и уехала к матери.

Варенька отложила листки, вытерла запястьем лоб и поправила слипшиеся от кухонного жара волосы.

— Извини, у меня в баке белье…

Она побежала за перегородку, откуда доносилось шипенье газовой конфорки, заливаемой выкипавшей водой.

— Ты гонишь меня? — крикнул ей вслед Володя, не решаясь сойти с полосатого половичка, лежавшего у дверей.

Варенька обернулась и пожала плечами так, что показалось, будто плечи у нее вздрогнули.

— Я тебя? Не гоню…

— Тогда почему же ты… на меня странно смотришь? — Володя хотел спросить о другом («Почему же ты не разрешаешь мне раздеться?»), но внезапно заметил пронзительный взгляд покрасневших от мыльного пара глаз Вареньки.

— Потому что ты дурачок, — сказала Варенька и опустила глаза. — Ты должен разыскать Нину и вернуть ее домой. Я не хочу быть причиной вашей ссоры.

Она выключила газ под стиральным баком и попробовала снять его с плиты.

— Не трогай, я сам, — Володя бросился ей на помощь, и они вместе поставили бак под холодную воду.

— Нина прекрасный человек. Она — твоя жена. Обещай, что вернешь ее.

Варенька не выпускала ручку бака, как бы не признавая права Володи помогать ей до тех пор, пока он не примет ее условие.

— Меня никто не понимает так, как ты, — Володя тоже не выпускал ручку стирального бака, но его ручка была горячее, и поэтому он касался ее лишь кончиками пальцев.