Ангел Варенька

Когда Нэда выходила замуж, Стасик как бы радовался той радостью, которую испытывали мать, сестра и тетушка, а собственную держал в тайнике, под спудом, под тяжелым камнем. В этот тайник не заглядывал никто из домашних, и сам Стасик лишь изредка приоткрывал туда дверцу, чтобы тотчас захлопнуть ее: собственные чувства могли лишь помешать ему чувствовать то, что объединяло его со всеми в доме. Без этих — собственных — чувств Стасику было легче улыбаться Нэде и жать руку ее будущему мужу, удивляясь тому, что сестра выбрала именно этого человека и ее выбор совершенно не совпадал с ожиданиями самого Стасика. Еще со времен детства Стасик ждал, что будущий избранник Нэды, словно Ева из ребра Адама, возникнет из их молчаливого понимания и согласия друг с другом, ведь, по представлениям Стасика, мужчина для Нэды зарождался именно в нем, ее брате, и именно к нему опасливо и осторожно примеривалась ее женственность. Когда они играли на старом диване в разбойников и Стасик падал, сраженный саблей, он угадывал во взгляде Нэды желание узнать, как ведут себя в таких случаях мужчины и как им, женщинам, надо отвечать на их поведение. Поэтому, изображая мучения раненого, Стасик одновременно и как бы подсказывал сестре: заботливо перевяжи рану, подложи под голову подушку, накрой одеялом. И она, несмотря на старшинство, подчинялась брату, соглашаясь на роль младшей ради того, чтобы испробовать свою заботливость, словно бы адресованную не Стасику, а тому, кто в будущем займет его место. Ничего не подозревая о том, что он играет чужую роль, Стасик готов был и дальше подсказывать Нэде, но чем старше она становилась, тем неохотнее пользовалась его подсказками, считая их ребяческими, глупыми, ненастоящими, годными лишь для игр на старом диване, а не для взрослой жизни. Взрослую жизнь она узнавала теперь от других, и именно к ним — другим — примеривалась ее женственность. Стасик же оставался для Нэды младшим братом, и, хотя он взрослел вместе с нею, это еще больше превращало его в ребенка, словно бы донашивавшего ее платья и по наследству получавшего болезни, которыми давно переболела она.

Поэтому и будущий избранник Нэды как бы появился из-за той черты, за которую не было доступа Стасику, и он не только не узнал в нем себя, но и поразился полному несходству между собою и им. Тот, кого выбрала сестра, для брата был чужим и посторонним, и Стасик почувствовал себя преданным и обманутым, словно его исключили из игры, в которую приняли другого. Ему оставалось лишь уйти, наедине переживая свою обиду, но от него как бы требовалось, чтобы он еще и радовался игре другого, восхищался им, восторженно аплодировал, потому что этого хотела она, его сестра, и сам другой охотно помогал ему в этом. Он дружески протянул руку Стасику, своим великодушием как бы подставляя себя под ответную благодарность, и Стасик должен был униженно благодарить, изображая себя достойным предложенной дружбы, хотя на самом деле он мечтал о вражде и мести. Своим унижением Стасик словно бы наказывал себя за то, что когда-то слепо доверил сестре — ее молчаливому пониманию и согласию, но своей местью хотел вознаградить себя за это. Наказание казалось более заслуженным, чем награда, и поэтому, наказывая себя сейчас, награду он откладывал на будущее. Стасик ждал, что сестра разочаруется в избраннике и тогда наступит час его торжества, а пока этот час не наступил, Стасик как бы присутствовал при торжестве другого и вместе с ним праздновал его победу.