Ангел западного окна

С подобной заносчивостью я уже сталкивался. Как было удержаться от насмешки?

— Знаю, знаю: народ Божий на земле.

Липотин нахмурился:

— Возможно. Ибо в сем мире он игрушка дьявола... Впрочем, мир был и остается единым.

Мне еще больше захотелось высмеять напыщенные философствования чаевников и курильщиков, эту русскую болезнь.

— Мудрость, достойная антиквара! Пространство и время — пустые фикции, что подтверждают предметы старины, древности той или иной эпохи, дожившие до наших дней. Только мы, люди, привязаны к времени и пространству... — Я уже собрался без разбора нанизывать банальность за банальностью, болтать ради болтовни, лишь бы в этом потоке потонули выспренние философемы Липотина, но он, усмехнувшись и как-то по-птичьи дернув головой, прервал мою тираду:

— Возможно, я действительно набрался мудрости­ от старинных вещей. Тем более что древнейший из всех раритетов, какие мне известны, это я сам. Ведь мое настоящее имя — Маски.

Никакими словами не передать мой испуг! Мысли заволокло густым, вязким туманом. Волнение, вспыхнувшее точно пламя, казалось, было не унять, но, собрав волю в кулак, я притворился, что лишь слегка удивлен и задаю вопрос из досужего любопыт­ства:

— Вам известно это имя? Откуда, Липотин? Знае­те, это очень интересно. Понимаете ли, это имя... оно и мне известно.

— Да? — Вот и весь ответ — лицо Липотина было непроницаемо.

— Да. Это имя и его владелец с некоторых пор, признаюсь вам, очень меня занимают.

— С недавних пор, верно? — Липотин ухмыльнулся.

— Ну конечно! — Я начал горячиться. — С тех пор как эти... эти... — Я невольно сделал несколько шагов к письменному столу, на котором высились кипы бумаг — свидетельства моих трудов.

Липотин, заметив мое волнение, конечно, сразу сообразил, что к чему, и заговорил самодовольно, словно получил подтверждение какой-то своей догадке:

— Вы хотите сказать, с тех пор, как в вашем распоряжении находятся записки и документы, связанные с жизнью англичанина Джона Ди, известного чернокнижника и фантазера эпохи королевы Елизаветы? Да, да, конечно, Маски этого господина тоже знал.

Я потерял терпение:

— Послушайте, Липотин! Довольно, наконец, морочить мне голову! Я готов отнести на счет вашего характера или желания позабавиться то, что нынче вечером вы вздумали говорить загадками, но каким образом... как вы могли узнать это имя — Маски?

— Ну что ж... — по-прежнему вяло промямлил Липотин, — кажется, я уже упомянул, что он был...

— Да-да, русский! «Царский магистр» — так его именуют в некоторых старинных источниках. Но вас-то, вас что с ним связывает?

— Шуточки, уважаемый, шуточки! — Липотин встал и закурил новую сигарету. — Царский магистр известен в наших... гм, кругах. Разве маловероятно, что почтенная династия археологов и антикваров — а я именно из такой семьи — ведет свой род от этого самого Маски? Разумеется, это лишь предположение, любезный друг, да-да! — И он потянулся за шляпой.

— Очень занятно, в самом деле! Этот странный персонаж вам знаком из истории России? Но он встречается и в старых английских хрониках, и в мою жизнь он, можно сказать, вошел... — Вот этого я, вообще-то, не собирался говорить.

Но Липотин уже протянул мне руку, одновременно открывая дверь.

— Можно сказать, вошел в вашу жизнь, мой уважаемый меценат. Правда, пока что вы бессмертны, и только. А вот он... — Липотин сделал паузу, прищурился и снова пожал мне руку. — Скажем прямо: не он, а я. Да будет вам известно, я вечен. Всякое существо бессмертно, просто не догадывается о своем бессмертии или начисто о нем забывает, когда приходит в сей мир или покидает его. А поскольку забывает, значит нельзя сказать, что всякое существо имеет жизнь вечную. Ну, в другой раз потолкуем более обстоятельно. Ведь мы с вами, надеюсь, еще долго не расстанемся. Итак, до встречи!

И он быстро спустился по лестнице.

А я остался один на один со своей взволнованностью и недоумением. Тряхнул головой, — может, рас­сеется туман? Уж не был ли мой антиквар навеселе? Раз-другой я подметил, что глаза у него как-то слишком задорно блестят. Пьяный Липотин? Чепуха. Ско­рей, чудил старик, как всегда, он и раньше, сколько я его знаю, был со странностями. Еще бы, на восьмом десятке покинуть родину, оказаться в изгнании, такой участи никакие душевные силы не выдержат!

Но странно все-таки, что имя Маски для него не пустой звук. Мало того, он, выходит, еще и потомок царского магистра, если, конечно, не разыграл меня.

Стоило бы хорошенько расспросить Липотина, ведь что-то ему действительно известно об этом персонаже... Ах, черт возьми, я же за весь вечер ни на шаг не приблизился к разгадке непонятной истории с княжной!

Ничего, в более подходящий, светлый час, в более спокойном настроении непременно добьюсь от Липотина толкового ответа. Больше не дам водить себя за нос.

А теперь за работу!