Ангела Меркель. Самый влиятельный политик Европы

Было утро вторника за два дня до осеннего равноденствия. Если верить древней астрологии, это переломный момент между чем-то новым и чем-то старым, но Меркель почти наверняка не думала об этом, когда предлагала 226 новоизбранным членам парламентской группы ХДС/ХСС избрать из своей среды лидера и официального представителя. Это был рискованный ход. Дефакто это было голосование о доверии, и оно легко могло обернуться против Меркель. И правда, любой исход кроме победы путем единодушного одобрения фатально навредил бы ей и открыл бы путь для любого из земельных премьер-министров или, может быть, для возвращения Фридриха Метца. Однако риск был точно рассчитан. Не все козыри были против нее. Этот неожиданный ход дал ей инициативу и застал врасплох ее соперников в столицах земель. И самое, возможно, главное, – нападки на нее Шрёдера вызвали своего рода оборонительную реакцию и солидарность с Меркель среди членов парламентской группы ХДС/ХСС.

Сравнение политического воскрешения Меркель с возрождением легендарного феникса из пепла может показаться затасканным, но в данном случае это клише кажется похожим на правду. Менее чем 48 часов спустя после катастрофичного окончания выборов, Меркель вновь заняла выгодную позицию в гонке за пост канцлера; она получила 98,6 % голосов при выборе лидера. Это был лучший в истории результат выборов лидера фракции ХДС/ХСС в бундестаге. Результат этот, объявленный лидером кокуса ХСС Михаэлем Глосом, был встречен настоящей овацией. Депутаты аплодировали стоя – а некоторые, как говорят, даже вскочили на стулья, – и Меркель не замедлила воспользоваться результатом голосования как обоснованием своего права вести переговоры: «Этот результат решительно показывает, что мы как сильнейшая партия в бундестаге выдвигаем заявку на то, чтобы возглавить переговоры. Это будет для нас трудной задачей. Но это задача, которую можно решить». Стоит отметить, что Меркель здесь использовала местоимение множественного числа «мы». Решать задачу предстояло ей, но это было бы невозможно без доверия и поддержки ее коллег по парламенту. В политике важно все, в том числе мелочи.

У социал-демократов ситуация была другой. Шрёдер столкнулся с серьезными проблемами. Передав пост председателя партии Францу Мюнтеферингу, он оказался отстранен от руководства переговорами с другими партиями. Протокол диктует, что эти переговоры проводит лидер партии, так что Шрёдер перестал быть хозяином собственной судьбы. Кроме того, появилась новая проблема: Свободные демократы, как мы уже видели, отказались вести переговоры о светофорной коалиции. На следующий день после выборов Вестервелле уточнил свою позицию: он «не станет вести переговоры с СДПГ». Наконец, Шрёдер страдал от недостатка доверия. Лишь 16 % избирателей считали, что он способен будет решить будущие проблемы. Напротив, 43 % считали Меркель «заслуживающей доверия».

Математически ситуация казалась относительно благоприятной дл Шрёдера. Но коалиционная политика – несмотря на уверения политологов – не сводится к математике. Численно Шрёдер имел большинство вместе с зелеными и бывшими коммунистами, но он не был готов рассматривать коалицию с Оскаром Лафонтеном, который еще на ранних стадиях избирательной кампании покинул СДПГ и вступил в вольную ассоциацию с преемниками восточногерманских коммунистов. Проницательный наблюдатель однажды заметил, что политические партии имеют вес только в двух случаях: если они имеют потенциал либо в смысле создания коалиции, либо в смысле шантажа. Шрёдер решительно не собирался наделять бывших коммунистов весом ни в каком смысле. Он считал их пустым местом, игнорировал само их существование и не готов был признать даже теоретическую возможность коалиции. Тот факт, что Партия демократического социализма (бывшие коммунисты) и СДПГ готовы были делить власть в земле Мекленбург – Передняя Померания, где Харальд Рингсторф возглавлял «красно-красную коалицию» социал-демократов и экс-коммунистов с тех пор, когда сам Шрёдер только пришел во власть, и что Райнхард Хёппнер в земле Саксония-Анхальт правил с поддержкой ПДС с 1994 по 1998 г., для Шрёдера, кажется, ничего не значил.

Отказ канцлера от любой формы сотрудничества с ПДС мог, в принципе, открыть дорогу для ямайской коалиции, но эту возможность почти сразу отверг Йошка Фишер. Его Зеленая партия успела далеко отойти от своих корней и зарождения в поколении 1968 г. – поколении стареющих хиппи, продвигавших альтернативное общество, но альянс с ХДС – образцовой, по существу, партией истеблишмента, для многих был бы чересчур радикальным шагом, не в последнюю очередь из-за личности лидера партии. Действующий министр иностранных дел зарубил всякую дискуссию о черно-зелено-желтой коалиции на корню, сказав: «Я выкрашен в прочный красно-зеленый цвет, и это все. Я не знаю других цветов».