Ангела Меркель. Самый влиятельный политик Европы

Всего лишь за десять дней до этого новоизбранный премьер-министр Греции Георгиос Папандреу объявил, что финансы его страны находятся в значительно худшем состоянии, чем считалось. Греция, которой очень скоро предстояло стать головной болью внутренней политики Германии, в ходе избирательной кампании не упоминалась вообще, как, впрочем, и пятнадцать остальных членов еврозоны. Экономическая ситуация в Греции привлекала мало внимания. При годовом дефиците бюджета почти в 13 % от ВВП, что вчетверо больше величины, разрешенной правилами еврозоны, долг Греции превышал ее годовой доход. В результате того, что он назвал «неожиданными» дурными новостями, Папандреу объявил о новых мерах строгой экономии. Для такого экономиста как Кёлер, суть дела состояла в том, что греческое правительство утратило доверие на кредитных рынках и что последствия этой ситуации могут эхом отозваться в Берлине. Для Меркель, теперь уже опытного политического игрока, ничего тревожного – с политической точки зрения – в этом заявлении не было. И правда, Папандреу всего лишь следовал правилу номер один силовой политики, приверженцем которого был еще итальянский политический теоретик эпохи Возрождения Никколо Макиавелли: «Следует отметить, что новый государь, захватив земли, должен определить все тяготы, которые ему придется причинть местному населению, и причинить их тотчас же». Как выходец из политической династии (и отец, и дед Папандреу занимали в разное время пост премьер-министра), новый глава греческого правительства просто поступил по учебнику. Однако ситуация была хуже, чем полагали его политические коллеги в Берлине и других европейских столицах.

То, что Меркель, кажется, не слишком встревожили предупреждения Кёлера или иеремиады Папандреу, объяснялось, по всей видимости, тем фактом, что и сама она не брезговала пользоваться языком современного Иеремии для оправдания радикальных мер. Так, речь Меркель при официальном вступлении в должность 10 ноября была выдержана в пессимистическом тоне и звучала как пророчество неминуемой гибели ее народа. Она была одета в черное и говорила мрачные вещи, предупреждая, что «в полную силу финансовый кризис обрушится на нас в следующие несколько лет».

На повестке дня были, как мы уже видели, и другие вещи; политические дебаты посвящались другим темам. Главное, кундузская бомбардировка продолжала вскрывать катастрофические ошибки и недостатки; ошибки эти доставляли серьезные политические неприятности новому правительству и требовали личного внимания как со стороны канцлера, так и со стороны ее нового министра обороны Карла-Теодора цу Гуттенберга.

Меньше чем через месяц после нового назначения бывший министр обороны Франц Йозеф Юнг – пониженный до министра труда и общественных работ – вынужден был уйти в отставку и с этого поста. Ушел в отставку и Вольфганг Шнайдерхан, начальник генерального штаба бундесвера. Еще неприятнее для немецких военных было выяснить, что в операции были задействованы германские силы спецназначения из элитного подразделения Kommando Spezialkräfte. Даже самый слабый намек на причастность Германии к военным операциям, связанным с уничтожением всех без разбора, в том числе и гражданских лиц, был серьезной неприятностью для Меркель, ее правительства и репутации Германии в мире.

Меркель справилась с осложнениями вокруг Кундуза при помощи тактически хитрого хода. Она поехала в Америку. Предоставив доктору Юнгу свободу действий и возможность самостоятельно вырыть для себя яму, она улетела в Вашингтон, чтобы выступить перед обеими палатами Конгресса. Поездка преследовала двоякую цель. С одной стороны, пока министерством иностранных дел заведовал Вестервелле, а бывший министр обороны находился под прицелом общественного мнения в связи с внешнеполитическим вопросом, ей необходимо было подтвердить свою силу; с другой – ей нужно было показать, кто в доме хозяин, и заверить всех, что Германия и дальше будет проводить ее интернационалистскую, просвещенную и мирную политику. И лучшего места для демонстрации всего этого, чем Капитолийский холм, просто не существовало (Конрад Аденауэр 52 года назад поступил ровно так же).