Ангела Меркель. Самый влиятельный политик Европы

Еще одним предметом, в котором она с ранних лет показывала большие успехи, была математика. При тоталитарных режимах интеллектуалы часто изучают точные науки и математику. Достаточно вспомнить Андрея Сахарова в Советском Союзе – блестящего физика, ставшего критиком режима. Произошло это, возможно, не только потому, что этот исключительно умный человек всей душой жаждал понять законы природы и абстрактной алгебры, но также потому, что «объективные» естественные науки трудно вписать в марксистские «законы общественного развития». Марксисты утверждают, что коммунизм – это наука; непогрешимое учение о том, в каком направлении должна развиваться история. Если социологию, историю и даже биологию можно преподавать – и действительно преподавали – так, чтобы они соответствовали базовым догматам марксизма-ленинизма, то естественные науки были вне рамок контроля над мыслями со стороны государства. Изучать математику было «безопасно». Ангеле, как и ее брату Маркусу, исключительно легко давалась математика и работа с числами. Позже Маркус стал ученым, профессором физики в университете Франкфурта. Младшая сестра Ангелы Ирена не пошла в университет, а выучилась на врача-трудотерапевта. Учителем Ангелы по математике был Вольф Донат. Он состоял в СЕПГ, но когда много лет спустя его попросили рассказать о бывшей ученице, ставшей знаменитостью, он ответил с энтузиазмом: «Она была чудесна, спокойна, логична, всегда готова работать – с такими ученицами приятно быть учителем». Ангела, как и полагается таланту, расцвела и добилась успехов. Через несколько лет она была финалисткой национальной математической олимпиады. Эта дочь пастора была той самой идеальной ученицей, которую восточногерманское государство могло предъявлять всему миру как доказательство эффективности социалистического строя.

Последние каникулы на Западе

Тем временем в мире за стенами школы разгоралась Холодная война. В ноябре 1958 г. советский руководитель Никита Хрущев потребовал, чтобы западные державы вывели свои войска из Берлина в течение шести месяцев. Они не вывели. Мэр города социал-демократ Вилли Брандт выказал открытое неповиновение, чем завоевал поддержку и уважение союзников, в первую очередь американцев. Этот ультиматум послужил запалом для продолжавшегося три года конфликта, еще сильнее углубившего противоречия между Востоком и Западом.

Родственники по-прежнему имели возможность ездить с Запада на Восток – и с Востока на Запад (хотя и с некоторым трудом). Каснеры по-прежнему могли бывать в Гамбурге и навещать бабушку Гертруду. Ничто не указывало на то, что власти под руководством Ульбрихта могут навсегда закрыть границу, не говоря уже о постройке стены. И правда, на одной из пресс-конференций восточногерманский лидер ясно заявил своим слегка неестественным пронзительным голосом: «Никто не собирается возводить стену».

Историки спорят о том, был ли Ульбрихт искренен, когда говорил об этом. Лидер коммунистов был откровенно встревожен исходом из страны образованных восточных немцев. Но сомнительно, чтобы стена вокруг Берлина и укрепленная граница от Чехословакии на юге до Балтийского моря на севере стали ответом на эти проблемы. Есть данные, свидетельствующие о том, что Берлинская стена была построена по прямому требованию Хрущева. Согласно позже опубликованным протоколам, 1 августа 1961 г. Ульбрихт имел долгий телефонный разговор с советским руководителем.

Хрущев пребывал в сильном раздражении. Последние данные свидетельствовали, что только в 1960 г. сталинистское государство покинули более 200 000 восточных немцев. Это разозлило Генерального секретаря Советской коммунистической партии: «Два года назад, когда я выступал на вашей партийной конференции, все было под контролем. Что случилось?»

Ульбрихт, знавший этого советского диктатора украинского происхождения еще со времен, проведенных в Москве, отозвался о ситуации замечательно сухо. Он ответил: «Люди выдвигают требования, которые мы просто не можем выполнить». Даже коммунисты могут быть реалистами и признавать, что никакая политическая система, какой бы авторитарной она ни была, не может выдержать массового несогласия народа.

Но Хрущеву было не до этого. Объяснение Ульбрихта его не удовлетворило. Хрущев вышел из системы, где воля Генерального секретаря – закон, а неподчинение наказывается длительным пребыванием в Сибири, а то и чем похуже. Так и теперь: в ответ он загремел, что Берлин необходимо отрезать от остальной страны и что Ульбрихт должен безотлагательно построить железную стену вокруг города.

Ульбрихт, живший в Москве во времена сталинских погромов, подчинился приказу. Началось строительство. Такова политика тоталитарной автократии. Во время короткого телефонного разговора, в результате того, что Хрущев вышел из себя, было принято важнейшее геополитическое решение.