Ангела Меркель. Самый влиятельный политик Европы

Вообще-то дела могли обстоять и хуже. По крайней мере, она могла вести общественную жизнь, а статус ученого, в отличие от других профессий, позволял ей свободно путешествовать по социалистическим странам. Вскоре после своего 30-го дня рождения Ангела отправилась в Прагу, в тогдашнюю Чехословакию. Тогда же ее приятель Ганс Йорг Остен помог ей получить место сотрудника в Институте физической химии им. Хейровски, что дало приятную возможность отойти от всякой суеты, закончить диссертацию и поработать с Рудольфом Заградником – международным авторитетом в области квантовой химии.

В Прагу Ангела отправилась не одна. Власти не одобряли людей, путешествующих поодиночке, поскольку при этому у них могли возникнуть вредные идеи. Если ученые ездили парами, то всегда существовала возможность того, что один из них сообщает о том, что делает другой. Никто не знал, кто из находящихся рядом может оказаться шпионом, и это тоже порождало беспокойство, на котором процветали Штази. Ее спутником в Праге был еще один ученый, доктор Иоахим Зауэр, на пару лет старше Ангелы; в то время он был женат и имел двоих сыновей.

Иоахим помогал Ангеле в работе над диссертацией. Ничего странного: он тогда уже был признанным авторитетом в этой области. Но «бахман», продолжавший наблюдение за Ангелой и в Праге, отметил, что пара сблизилась немного чересчур.

Ангела и ее новый друг говорили, в частности, и о политике. Иоахим имел прочные убеждения в этом вопросе – причем, что примечательно, его убеждения существенно отличались от воззрений режима. В частности, ему нравился президент США Рональд Рейган. Михаэль Шильдхельм, еще один приятель Ангелы, вспоминает, что они с друзьями все больше говорили о политике и редко обсуждали научные вопросы: «Сродство между мной и Ангелой имело, так сказать, мало отношения к химии, физике и математике. Строго говоря, оно основывалось на том факте, что кто-то из коллег в соседнем кабинете дважды в день приносил нам турецкий кофе».

Во время этих продолжительных перерывов на кофе физики и химики говорили не о водородных связях, орбиталях или элементарных частицах, но «о поразительных событиях в стране, где шла перестройка, и об речи, которую президент Вайцзеккер произнес по поводу 40-й годовщины окончания Второй мировой войны». Словом «перестройка» обозначалась та политическая и экономическая реструктуризация, что шла в Советском Союзе с середины 1980-х гг., а Вайцзеккер был новым президентом Западной Германии.

События разворачивались, и разворачивались быстро. Чтобы понять политическое пробуждение Ангелы, необходимо взглянуть на уникальное сочетание факторов, определявших в то время ход истории.

Прежде барон Рихард Карл фон Вайцзеккер был мэром Западного Берлина, избранным от ХДС, а в 1984 г. он стал федеральным президентом – церемониальным главой Западной Германии. Кое-кто считал, что консервативный барон (второй снизу ранг германской аристократии) будет проводить жесткую линию. Он не стал этого делать. Неожиданно он обратился к новому советскому лидеру Михаилу Горбачеву, который занял свой пост в 1985 г. и сразу заговорил об изменении отношений между Востоком и Западом. Вайцзеккер сказал: «Важно, что обе стороны помнят и обе стороны уважают друг друга. Михаил Горбачев, генеральный секретарь советской коммунистической партии, заявил, что советское руководство не намерено в год 40-й годовщины окончания войны раздувать антигерманские настроения. Советский Союз, сказал он, предан дружбе между народами. Мы не должны игнорировать этот сигнал из Москвы, особенно в том случае, если сомневаемся во вкладе Советов во взаимоотношения между Востоком и Западом и в уважении к правам человека во всех частях Европы. Мы стремимся к дружбе с народами Советского Союза».

Именно эта часть его речи занимала ученых во время кофе-брейка. Перестройка их буквально завораживала. Особенно манило то, что Советский Союз, бывший до этого автократическим режимом и дергавший за ниточки, теперь, казалось, критиковал режим Хонеккера – и что Западная Германия (по крайней мере, судя по речи Вайцзеккера) солидаризовалась с Кремлем в критике восточногерманского политбюро. Это был совершенно новый поворот.

Перемены в Советском Союзе заметно повлияли на процесс объединения Германии и косвенным образом меньше чем через десятилетие вытолкнули совершенно неизвестного и ничем не проверенного кабинетного ученого – Ангелу Меркель – на политическую сцену.

Горбачев и гласность

15 марта 1985 г. в Москве было холодно и пасмурно. Печальные звуки «Траурного марша» польского композитора Фредерика Шопена эхом отдавались на Красной площади в центре Москвы, когда покрытый государственным флагом гроб покойного лидера коммунистов Константина Черненко опускали в промерзшую землю в тени кремлевской стены. Советские лидеры собрались на трибуне мавзолея Ленина, как делали уже дважды за последние три года.