Ангелами не рождаются. Книга 1

Несмотря на усталость и болявость, я сейчас не злой. Твердо себе пообещаю: у донора много не забирать, а то вдруг иссякнет раньше срока? Выбивай потом новую подпитку, квота моя и так почти выбрана… Ренмарох – скупердяй: от каждой премиальной души и себе отпилить готов. Куда ему столько? Интересно, Самый Главный знает, как наместник фонды распределяет? Денди чопорный! Всегда гладок, и человеческий облик неограниченное время держит. Видел я его разок в натуре, передернуло всего: ну и страшен! Только стрижка модная, на бриолине, а остальное… Зеленая кожа ссохлась, клыки с палец, губы в ниточку, вместо носа – провал, на лбу – морщины, что борозды на распаханном поле, а мочки ушей до плеч свисают. Скоро Коррекционная комиссия будет заседать, наведется тогда, как баба, щелкнет каблуками, и в момент на нем разгладится прикид модный. Некоторым утюг без надобности! Ну ладно, страшный ты, не доплачиваешь, но зачем постоянно кадрами разбрасываться? Чуть что не так, в расход! Пока из подающей надежды души хорошего бойца вылепят, столько времени проходит. При нашем-то исчислении в сотни и тысячи годочков… Нерациональный подход! Жаль, наш «Светильник» за пределами этой глобальной помойки вьется. И не придерешься – большие вопросы решает! Но вернуться ему пора: к ногтю некоторых прижать…

Между прочим, я еще свою чу́дную физиономию не лицезрел. Надо прямо сейчас в зеркало посмотреть. А вдруг испугаюсь? Нет, сначала выгляну в окно. Что там у нас? Светло уже – на центральном своде лампы зажгли. Вдали – карандаши высотных башен-«муравейников». По сто сорок – сто пятьдесят этажей. Душ там – немерено! За высотками стена высится. Монолит, но, бывает, осыпается из-за ангелов буйных. Я на восьмом этаже десятиэтажки обитаю, ближе к Главной башне. К центру то есть. Дома тут ниже, уютнее, с мансардами, слуховыми окнами, люкарнами, флюгерами и острыми башенками над крышами, стилизованными под черепицу. Летал я по делам во Франкфурт-на-Майне – здесь похожая архитектура. Красота! Театр рядом. Души актеров выступают. Боулинг тоже имеется, но я не любитель шары гонять. Это низшие демоны, неугомонные, шары мечут. Ипподром еще есть, ездовые души в упряжках скачут… Конские, к нам не попадают. На тротуарах – металлические деревья. Листочки на стальных ветках как настоящие. Кузнецы – молодцы! Но на Земле деревца лучше. Зачем сравнил? Ностальжи. Смотрим дальше. О! Машинки первые поехали: красивые, вместительные, мощные, с хищными решетками радиаторов. Демоны в офисы спешат. Раньше меня встали, трудяги… По обеим сторонам улицы души на объекты шагают. Ровно, как я когда-то в роте своей. Ценю рвение. Труд важен: спасает от ненужной боли. Болеют только ленивые. Когда работаешь хорошо, и всем вокруг хорошо, и прогресс вперед летит. А там и до Освобождения рукой подать!

Вот и зеркало, от пола до потолка. Н-да… Поглотителю срочно надобно побриться, не то щетина поглотит! И вообще, что с носом происходит? Куда опять вытянулся? Губы синее и тоньше стали, лысина синюшными бликами отсвечивает, да и глазам не помешало бы цвета добавить, а то сплошная чернота. И зрачки на место следует вернуть! Тогда снова привлекательным стану и девчонки набегут…

Есть очень хочется. Что раньше, что сейчас – без жратвы никуда. И пашешь, чтобы не загнуться. И еще чего-то хочется. Неуловимого. Точно! Музыку сейчас включу! Музыкальная система у меня – самая современная. Шла бонусом за успешно выполненное дело. Вот он, любимый рок! Раскачивает стены комнаты. Не черные они, не депрессивные – желтые. И потолок не черный – серый. И сам я не депрессивный, как некоторые коллеги утверждают, и музыку уважаю! Внутри звенит все после рифов гитарных. Еще авторские песенки мне нравились. Такую даже помню:

Зачем замирают струны
Под мертвой рукой палача?
Зачем закипают руны,
И долго протяжно кричат?

Куда удаляются Тени,

«Хозяев» покинув навек?
Игра хитроумных сплетений
Себя назовет – Человек.

Дай гитаре просто допеть!

Играй, музыке не умереть.

И ангелы не заплачут,

Когда кто-то душу отдаст
За счет, что навечно оплачен
Не за «потом», за «сейчас».

Туман в кружку пены добавит,

Дурманя глаза киселем,
Бессмертных слова позабавят:
«Когда-нибудь все тут умрем…»

Дай гитаре просто допеть,

Играй, музыке не умереть…

Полегчало. Теперь в кладовку. Захожу – и с порога:

– Хай, душонка! Доброго, почти у́трица! Чего разлеглась, спускайся – хозяин пришел.

Встала, расправилась: в потрепанной тунике, босиком, глаза запавшие трет и дрожит.

Злюсь:

– Не дрожи! Бесишь!

– Можно не больно? – ручки свои хиленькие в мольбе тянет. – Хотя бы сегодня…