Ангелина, или Ненасытная тварь

Воспитанная в старых традициях Людка до сих пор продолжала тянуть семейную лямку, так как считала своего мужа жертвой присосавшейся одинокой бабёнки, напоившей его приворотным зельем. Одно ей только не нравилось: почему супруг недостаточно хорошо сопротивляется воздействию силы, разрушающей их многолетний брак? Но после прочтения переписки с Ангелиной, у преданной жены сразу появились ответы на вопросы.

Исходящие сообщения от Бориса были в одном духе:

«соскучился по тебе»

«люблю, целую, не могу дождаться нашей встречи»

«ты моя любимая, единственная, моя красавица»

«не могу тобой надышаться»

«наслаждаюсь каждой секундой с тобой»

Сообщения строчились даже по ночам, когда муж по идее лежал рядом. У Людки внутри всё сковало, это было настоящим испытанием, ни с чем не сравнимая боль жгла всё её нутро: такие слова… и все обращены к чужой женщине. Осталось только узнать: как же любовница ему на них отвечает? После всех этих признаний и воздыханий единственный не удалённый ответ от Ангелины остался таким: «Гандон!» – она как-то обозвала его после очередных выяснений отношений. Крепкие оскорбления в адрес друг друга любовники считали нормой, это только усиливало и без того бурлящие эмоции.

Людка отложила телефон в сторону и попыталась себя представить на месте той, что вцепилась в чужого мужика. Расклад стал ясен: вцепившаяся женщина так дорогому любовнику никогда не ответит, а значит Ангелине он на хрен не сдался. Всё дело в нём: он лгал, представлялся жертвой, каждой из них говорил, что она держит его на коротком поводке и верёвки из него вьёт, но на самом деле на поводках обеих держал он. Женщины его прогоняли, бросали, только в случае с Борисом это было так: «его за дверь, а он – в окно».

Сон у Бориса после трудного дня был крепким, но всё же его разбудил лязг металла в гараже – ненормальным казалось то, что гараж, считавшийся в его семье чисто мужским владением, заставленным колёсами, инструментами и прочим инвентарём, женщины не посещали и ничего там не трогали, а тут как будто что-то громыхнуло. Борис напрягся, предполагая, что туда залезло ворьё. Телефон лежал не на привычном месте и показывал час ночи. Раздался звук открывающейся канистры – мужик мгновенно сорвался с дивана и выскочил на улицу. В летнее время машина стояла перед домом, и перед ним открылась картина, как Гейша ненавистно обливает капот бензином с явной целью поджога.

– Ду-у-ура-а-а! – заорал Борис, отнимая канистру. – Ты всех нас взорвёшь, маразматичка! Дай сюда! Совсем сдурела?!

Людка была в ярости, в состоянии аффекта – за всю историю их вечно хрупкого брака такой драки между ними ещё не было. Сначала битва началась за канистру, потом переросла в уничтожение друг друга. Дочка выбежала на улицу и стала визжать, разнимая родителей, в соседних домах зажегся свет.

– Я – маразматичка, а она – красавица?! – кричала запыхавшаяся жена. – Надышаться ты ей не можешь, скотина?! Гандон – он и есть гандон! Другого названия ты не заслужил!

В полвторого ночи Людка прикладывала к своим синякам мешки с заготовками из морозилки, заплаканная дочка трясла над кружкой с водой, считая капли, настойкой пустырника, чтобы подать её матери, а Борис старательно отмывал машину. Немного придя в себя, Гейша выплыла на улицу, скрестив руки на груди, муж тем временем протирал любимое авто сухой фланелевой тряпицей.

– Значит так! – объявила супруга. Борис остановился и повернул к ней расцарапанное лицо, по спине прокатилась волна дрожи из-за столь серьёзного тона. – Или ты прямо сейчас, сиюминутно прекращаешь эти отношения, или я подаю на развод, на этот раз окончательно и бесповоротно!

– Ты прежде, чем дом с ребёнком палить, уточнила бы, почему я это писал. – Страх пропал. Жена предоставила ему очередной шанс, чтобы он что-нибудь успел придумать, как-нибудь сумел выкрутиться. – Мы с мужиками решили разыграть… Это юмор такой. – Борис отвёл глаза в сторону, а сам продолжал тереть.

– Мне по фигу! – отрезала Людка.

– Да нет у меня там никаких отношений! Ты же сама всё читала. Когда хозяйка поняла, что я её разыгрываю, то так и ответила: «Гандон!» Какие тут могут быть отношения? Я целый день на работе, как Папа Карло, кручусь-верчусь…

– Как уж на сковородке ты крутишься-вертишься!

– Ну как мне тебе доказать? Если только вздёрнуться – единственное, что осталось…

– Вздёрнись!

Борис свесил нижнюю губу и уставился на Людку, выронив тряпку. Пауза затянулась.

– Всё! Надоело! – нервно засуетился двоеженец. – Если я никому не нужен, только и осталось влезть в петлю! – Он быстрым шагом направился в спальню. – Не хотите, чтобы я зарабатывал деньги и приносил их домой? Не надо! Не хотите, чтобы я тут строил для семьи? Пожалуйста! – Голос Бориса удалялся в глубину дома, потом снова возобновлялся по мере приближения. – Переписка какая-то… Написать может кто угодно и что угодно! – Он прошёл мимо, развязывая в руках старомодный полосатый галстук.

– Может тебе верёвку бельевую дать? – предложила супруга, взглянув на галстук с недоверием.