Ангелочек

— Дело сделано, Октавия, — процедила она сквозь зубы. — Этот малыш официально считается моим сыном и наследником. Я, вроде, должна радоваться, ведь я добилась того, чего хотела. Но я в смятении… Об этом мы поговорим позже.

Жерсанда подозрительно посмотрела на соседку с улицы Нобль, подметавшую порог своего дома. Почтальон, несший деревянный чемоданчик, тоже удостоился ее недоброго взгляда.

Старая дама успокоилась только тогда, когда села в кресло-качалку в своей прохладной гостиной. Она нуждалась в привычной обстановке, чтобы обрести внутреннее спокойствие.

— О, Октавия! Я становлюсь домоседкой. Я, которая в прошлом так любила кочевую жизнь…

— Мадемуазель, я прекрасно вижу, что вам грустно. Я возьму Анри на кухню. Ему нравится смотреть, как я готовлю, а вам подам лимонад. И вы должны отдохнуть.

— Да, мне нужно отдохнуть.

Жерсанда держала в руке письмо Анжелины, два больших листа, сложенных посредине. Октавия покачала головой и вышла из гостиной.

Дорогая мадемуазель Жерсанда, дорогая Октавия, мой дорогой крестный сын!

Здесь так быстро летит время, что я могу уделить переписке только один или два часа по воскресеньям. А ведь мне надо о многом рассказать вам! Но сначала я хочу поблагодарить вас обеих за вашу любезность и ваше великодушие, дорогая мадемуазель.

Как я была рада видеть вас в Тулузе! После вашего визита прошел месяц, но я по-прежнему думаю о нем. Для меня это был радостный, чудесный день. К счастью, вы предупредили о своем приезде телеграммой. Я повесила ее в своем стенном шкафу. Я будто вновь вижу себя стоящей перед большими воротами парка и поджидающей фиакр, на котором вы должны приехать ко мне. Едва он остановился, как в окне я увидела миленькое личико малыша Анри и вас, мои дорогие, пустившиеся в путь, чтобы доставить мне радость.

С каким удовольствием я гуляла с вами у Капитолия, обедала в вашем обществе на террасе роскошного ресторана! Вы хотите приехать ко мне в июне, но боюсь, что тогда будет жарко и наш маленький мужчина, да и вы тоже с трудом перенесете дорогу. Сообщите мне ваше решение.

А теперь я расскажу вам о своей ученической жизни. Надо признать, что в родильном отделении я пользуюсь определенным уважением благодаря массажу, которому научила меня моя мать. Пациенткам, за которыми я ухаживаю, он приносит огромное облегчение.

Вчера я с грустью проводила одну из наших учениц, Магали Скотто. Ее отчислили за недисциплинированность: она осмелилась выйти на улицу без разрешения, чтобы поболтать со студентом-медиком. Я уже рассказывала вам об этой эксцентричной уроженке Прованса, острой на язык и с грубоватыми манерами. Первое время я не принимала ее. Однако считаю, что отчислена она была несправедливо. Ее нам всем не хватает.