Ангелочек

Моя дорогая, славная мадемуазель! Я вдвойне несчастна, поскольку это ужасное преступление стало причиной моего отчисления. Мадам Бертен, главная повитуха, наказала меня за нарушение регламента. Она уведомила меня об этом, когда мы еще не знали о судьбе несчастной Люсьены. Сначала я думала только о себе, о своих несбывшихся надеждах. Но когда Дезире сообщила мне о смерти нашей подруги, отчисление отошло на второй план. Мне даже стыдно, что я сетовала на свою судьбу. Ведь нет ничего более ценного, чем жизнь. Как хорошо просто дышать теплым весенним воздухом, проводить рукой по своему разгоряченному лицу! Увы! Мадемуазель, я лишь мгновение видела тело несчастной Люсьены, но мне этого хватило… Что за странные мысли порой приходят нам в голову! Мне захотелось умыть ее, причесать волосы, надеть на нее самое красивое платье… Мне так жаль ее родителей, которые вне себя от горя!

Полиция ведет расследование, отдавая предпочтение версии о виновности цыгана. Так сказал офицер Даво. Он долго нас допрашивал — меня, других учениц, весь персонал больницы. Все подозрения падают на этого мужчину, о котором я Вам уже говорила. Я, которая старалась никогда не судить о человеке по его социальному положению, внешности и образу жизни, теперь пришла к выводу, что цыгане лишены всяких нравственных принципов. И все же я с болью в сердце пишу эти слова, поскольку каждый предполагаемый преступник должен иметь право на защиту.

Словом, эта жуткая трагедия удерживает меня в Тулузе, поскольку полицейский велел мне оставаться в их распоряжении. Я должна буду опознать так называемого Луиджи, если его арестуют. Мадам Бертен не осмелилась возразить полиции.

Благодаря поддержке доктора Коста я вновь вернусь к учебе первого августа, но уже в Тарбе.

Мне не хочется сообщать Вам все подробности, однако я сочла необходимым обрисовать сложившееся положение. Это принесло мне небольшое облегчение. Похороны Люсьены состоятся в пятницу, отпевать будут в базилике Сен-Сернен. Нам разрешили присутствовать на отпевании. Но, главное, заботьтесь о моем маленьком Анри. Я так хочу прижать его к груди, чтобы убедиться, что он здоров. Надеюсь, он никогда не пострадает от человеческой подлости и сам, став взрослым, никогда не пойдет на низость.

Скоро напишу еще одно письмо.

С глубоким почтением,

Анжелина.

Жерсанда де Беснак положила письмо на колени. Ей хотелось бы в одно мгновение преодолеть расстояние и утешить Анжелину без громких слов, просто обняв как мать или бабушка. Легкие шажки заставили ее оторвать взгляд от письма. Перед ней стоял Анри. Его круглая мордашка была чисто вымыта, вьющиеся темные волосы тщательно причесаны. Ребенок тряс деревянной погремушкой, которая так ему нравилась. Тут же прибежала служанка.