«Ангельская» работёнка

— Скудный… «Скудный» — удачное слово, детектив Малдун. Ее наряд определенно был скудноват.

Смешки членов почтенного собрания смешались со стонами.

— В общем, — продолжила Кобелиха, — подходит Моран к машине, машет нам и кричит в окно: «Надеюсь, вы хорошо провели ночь, офицеры» и тому подобную хрень.

— Вот гондон!

— Не то слово. А потом он загибает девушку на нашем капоте и начинает драть ее насухо!

Кобелиха с энтузиазмом изобразила пантомиму, склонившись над одним из столов.

— И он такой: «О да, ей нравится! Мы будем пороться тут всю ночь напролет!»

— Этот человек истинный поэт! — вставил Малдун.

— Лично я, — продолжила Кобелиха, — арестовала бы его прямо там за мошенничество. Учитывая количество стероидов, которые жрет этот барбос, единственный шанс для его маленького динь-дона доставить кому-нибудь удовольствие — это напялить на него костюмчик и устроить кукольное представление.

Четырнадцать офицеров разразились дружным хохотом.

— В любом случае хорошего понемножку. Мы выходим из машины, и Динни отводит героя-любовника в сторону.

Малдун наклонился вперед.

— Я так и сделал. Я объяснил мистеру Морану, что его образ действий слишком навязчив и что, согласно статье 5 закона «Об уголовной юстиции и общественном порядке» 1994 года, предусмотрена уголовная ответственность для лиц, демонстрирующих от полуночи до семи часов утра оскорбительное поведение в общественном месте.

— Господи, Динни! — воскликнул Банни. — Как я люблю твои длинные цитаты! Ну и как это воспринял перекачанный придурок?

— Забавно, что спросили именно вы, детектив Макгэрри. Не очень хорошо, но и не так плохо, как я надеялся. Я рассчитывал, что он ударит меня и мы сможем обвинить его в нападении на полицейского. Увы, не повезло. Вместо этого он устроил целый концерт: «Это притеснение! Кого я задеваю?» Я хотел ответить «меня», и не в последнюю очередь оттого, что у меня сейчас дома пара десятимесячных младенцев и, скажем так… прошло уже довольно много времени с тех пор, как я и миссис Малдун находились в одной комнате в полном сознании, не испачканные детской отрыжкой.

— Супружеские свидания в большом дефиците в доме Малдунов, — подтвердила Кобелиха. — Мне так его жаль, что я уже начала подумывать пригласить его к себе домой, чтобы позволить понаблюдать.

— Так вы его не арестовали? — спросил детектив-сержант Джон Куинн, известный своим слегка заторможенным чувством юмора.

— Нет, — ответила Кэссиди, — конечно нет. Верхолаз приказал, чтобы мы не допускали ни одного повода для обвинения нас в притеснении, как бы заманчиво это ни выглядело.

— Тогда в чем смысл? — продолжил задавать вопросы Куинн, не замечая, как все вокруг закатывают глаза.

— Оу, — сказал Динни, — детектив Кэссиди, вы не против просветить детектива-сержанта Куинна?

Он посмотрел на Кобелиху, предоставляя своей партнерше по комическому дуэту возможность поставить финальную жирную точку.

— Короче, пока Динни беседовал тет-а-тет с Мораном, я болтала с его подружкой. Я говорю ей: «О да, мы следим за ним, поскольку он находится под наблюдением». Она, кстати, знала. И кажется, получала от этого удовольствие. Любовь к плохим мальчикам и всякое такое. Поэтому я говорю: «Да, мы следуем за ним до спортзала, до магазинов, до кожвендиспансера».

Хохот.

— «До кожвендиспансера?» — переспрашивает она. И я такая: «Блин!.. Я не должна была это раскрывать. Короче, просто забудь. Наверняка это ни о чем не говорит. Скорее всего, он просто знает кого-то, кто там работает… и кого навещал трижды за последние две недели».

Раздался новый взрыв смеха, на этот раз сопровождаемый аплодисментами.

Кобелиха изобразила поклон.

— В этот момент Золушка внезапно вспоминает, что ей нужно срочно вернуться домой, пока Прекрасный принц не превратился в тыкву.

— Скорее, в твердый шанкр!

— И Моран начинает сходить с ума!

— О господи, ребята, — произнес Динни, широко улыбаясь. — Увидеть выражение его лица в тот момент было бесценно!

— Вероятно, потом всю ночь, — продолжила Кобелиха, — он проклинал перекачанные дельтовидные мышцы, из-за которых так трудно дотянуться и ухватить своего измученного одноглазого червячка.

На потеху публике Кэссиди принялась разыгрывать пантомиму, подражая походке мускулистого Морана, несущего под каждой из подмышек по невидимому свернутому ковру.

За ее спиной раздался кашель.

И в комнате воцарилась тишина.

Детектив-сержант Джессика Каннингем стояла в дверях с видом предельно серьезным даже по ее высоким меркам.

— Рада, что мы хорошо проводим время. Появился повод для веселья, о котором я не знаю?

Покрасневшая Кобелиха молча села на место. Присутствующие нервно заерзали.

— Картер выставляет нас клоунами, и мы все над этим дружно хохочем.

Каннингем холодно оглядела комнату, прежде чем сесть на свое место впереди.

Спустя пару секунд вошли детектив-инспектор О’Рурк и детектив-сержант О’Шэй, не подозревавшие о том нагоняе, который только что учинила Каннингем.

О’Рурк прислонился задом к впереди стоящему столу, в то время как О’Шэй принялся раздавать одинаковые ксерокопии.